Представьте, что все мы плотники и неустанно трудимся, чтобы построить крепкий красивый дом. И тут приходит некий «эксперт», отбирает единственный имеющийся у нас инструмент – громкий сердитый молоток – и уходит, не вручив ничего взамен. Ни сверл, ни пил, ни уровня, ни шурупов. О’кееей, мы поняли, что молоток не подходит. А что дальше?

В Кугааруке и на Юкатане я стала свидетелем, как мамы и папы используют потрясающий набор инструментов для воспитания. И эти инструменты не просто изменяют поведение или обеспечивают безопасность – они гораздо сложнее. Они также учат думать, прежде чем действовать, и справляться с разочарованием и переменами. Другими словами, позволяют детям развивать фантастические навыки исполнительной функции.

Сначала я совершила ошибку, восприняв суть этих приемов слишком буквально. Когда вы переносите идею из одной культуры в другую, она может изменить свое значение. То, что описано в этих главах, будет работать лучше, если вы адаптируете это под своего ребенка, семью и повседневную жизнь. Например, один инструмент предполагает задавать вопросы, чтобы помочь ребенку осмыслить свое поведение. Но те конкретные вопросы, которыми пользовались родители-инуиты в Центральной Арктике в 1960-е годы или даже 50 лет спустя, могут не очень подойти к ситуации американского подростка в Нью-Йорке 2020-х. Так что взгляните на инструменты творчески. Задействуйте воображение. Наблюдайте, как ребенок реагирует, слушайте, что он говорит, а затем приспособьте инструменты под него.

Например, чтобы помочь детям и малышам научиться делиться с младшими, некоторые родители-майя используют желание ребенка быть «старшей сестрой» или «старшим братом» и заботиться о карапузах (1). «Это твой младший брат, он такой бедняжка. Дай ему немного», – скажет родитель, имея в виду, что следует поделиться с братом или сестрой.

Но когда я попробовала проделать то же самое с Рози, то не заметила особого прогресса. Она смотрела на меня, будто я говорила на другом языке. Кажется, это не работает, подумала я. Но однажды увидела, как она играет в маму со своим плюшевым мишкой Эйнштейном. «Тихо, тихо, Эйнштейн. Тебе не нужно плакать, Эйнштейн, потому что мама с тобой», – говорила она, укачивая медведя, как младенца.

В этот момент я поняла, что Рози подсказывает, как помочь ей научиться делиться. Она не хочет быть старшей сестрой (у нее нет образца для подражания). Она хочет быть мамой! Поэтому в следующий раз, когда на детской площадке к ней приковылял одетый в подгузник карапуз, желая получить кусочек печенья, я сказала: «Бедняжка, ему нужна мама, чтобы та поделилась с ним своей едой. Ты мама, Рози?» И тут же я заметила, что посыл попал в самое сердце. Ее глаза расширились, губки сложились в мудрую мини-улыбочку, и через несколько секунд дочка уже делилась сладостями.