– Думаю, она хотела бы передать тебе кое-что. Я не желал с ними расставаться, ломал голову в поисках предлога, чтобы оставить себе… Но что не мое, никогда моим не станет…
Взяв у гостя пачку пожелтевших листов, хозяин отчеканил ему в спину:
– Больше никаких войн.
Господин в простом одеянии обернулся и, пристально глядя хозяину в лицо, подтвердил:
– Больше никаких войн.
Вслед за этим он исчез из виду. Три слова положили конец вражде.
Почему эти листы бумаги кажутся мне такими знакомыми? Наблюдая за тем, как хозяин перебирает их один за другим, я гадала, где могла видеть их прежде. Каждый лист был покрыт рисунками, вот только мастерством художник явно не блистал. Взять хотя бы набросок, который привлек внимание хозяина. Я долго смотрела на эту мазню и поняла, что это птица, но какая именно – так и не смогла разобрать… То ли некая уродливая разноцветная ворона с длинным хвостом, то ли ощипанный феникс с головой странной формы – трудно сказать.
Я цокала и сокрушалась, разглядывая эти смехотворные каракули, пока не увидела, что на другом рисунке изображен мужской силуэт в профиль. Несколько умелых штрихов слились в четкий и живой образ гордого господина: миндалевидные глаза, прекрасные губы – безжалостные и чувственные… Рисунок тревожил мысли, будил грезы и вызывал желание узнать об этом мужчине как можно больше.
Когда хозяин перебрал все наброски, выяснилось, что большая их часть – это портреты одного и того же благородного господина. Он сидел, стоял, сердился, гневался, поворачивался к зрителю боком или спиной. Кисть художника мастерски справлялась с любой позой и любым настроением. Своенравное лицо мужчины вставало перед глазами как живое.
Я терялась в догадках. Как художник, который ужасно рисует цветы и птиц, мог так преуспеть в портретной живописи? Бесконечно изображая одного и того же мужчину, он создал шедевры, в которых в полной мере проявился поистине божественный талант.
– Цзинь Ми…
Что? Почему, разглядывая картинки, хозяин опять произнес это имя?
Длинные тонкие пальцы сжали краешек бумажного листа с такой силой, что побелели суставы. Как будто хозяин хотел схватить что-то недостижимое и мучился от невыносимой боли.
– Почему ты была так глупа?.. Глупа до невозможности… Я думал, это я глупец… Не ожидал, что ты окажешься еще хуже! Как ты могла совершить столько нелепицы? Я обучал тебя сотню лет, а ты так ничего толкового и не усвоила, выучилась только глупости… Глупышка! Ладно, я натворил дел, но тебе-то зачем было повторять за мной? Как такое могло случиться? Ты знаешь… Я не вынесу…
От его рассуждений о глупости у меня голова пошла кругом. По непонятной причине пренебрежение хозяина к глупцам меня возмутило. Почему нельзя быть глупцом? Что в этом плохого? Незаурядная глупость – тоже достойный повод для гордости!
– Я с первого взгляда понял, что этот кролик – ты, но притворился, будто не узнал. Хотелось сжечь тебя, ведь ты лгала мне и убила меня… Каждый день я внушал себе, что ненавижу тебя и убью собственными руками. Но сколько ни спи на хворосте, ни вкушай желчь[117], стоило мне увидеть твое лицо, как моя защита рушилась, планы отмщения терпели крах и я начисто забывал о них. Я втайне мечтал увидеть тебя снова… Меня будто разъедал яд. Я сам себя презирал… Той ночью… я не был пьян. Лишь притворился. И только тогда смог наконец обнять тебя, сжать в объятиях… Обладание тобой пьянит сильнее вина. В глубине души я был счастлив. Хотелось одного: чтобы это счастье длилось вечно. Словно вражда между нами была мимолетным облаком, которое развеялось, как дым. Я испугался собственных мыслей… Возненавидел себя. Но из-за тебя мое сердце смягчилось. Ради тебя я был готов позабыть о гордости и рискнуть жизнью… Я нарочно произнес имя Суй Хэ… Хотел напомнить себе, что нельзя снова угодить в твои сети. Когда же я услышал, как сбилось твое дыхание, увидел, как ты уходила нетвердой поступью, мое сердце сжалось от боли. Мне стало больно дышать. Я чуть было не бросился следом, чтобы сказать тебе правду… А потом ты пришла в Демоническое царство совершенно одна и сказала, что любишь меня… В тот миг мое сердце остановилось. Каждый волос на моей голове знал, что это неправда, но я поверил тебе. Утратил контроль над собой, предпочтя утолить жажду отравленным вином. Я для вида насмехался над тобой, хотя на самом деле твои слова согревали мне душу. Всеми силами заставлял себя проявить жестокость хотя бы на словах. Даже заявил, что убью тебя, если ты еще хоть раз признаешься мне в любви… «Одно только слово – разорву на части!» – пообещал я. В тот миг я знал, что если ты повторишь свое признание, то брошу все, обо всем забуду, любыми средствами удержу тебя рядом, оставлю ненависть позади… А теперь тебя нет… Как ты могла уйти? На моих глазах ты превратилась в инеевый цветок и ветер унес тебя в далекую высь… Я думал, что умру. Даже когда ты пронзила мою грудь кинжалом, мне не было так больно… Но эта боль не убила меня… Почему ты всегда так жестока со мной?
Слушая, как хозяин разговаривает сам с собой, я не знала, как к этому относиться. Мне только очень захотелось превратиться в виноградинку, чтобы утешить его. Что же надо сделать, чтобы принять новую форму?.. Пока я мучительно размышляла над этим, вокруг меня произошли перемены. Мельчайшие частицы влаги сжали меня в кольцо и облепили мое тело, так что я затвердела и не могла пошевелиться.
«Плохо дело», – подумалось мне. Однако было слишком поздно. Заключенная в частицу влаги, как мотылек, увязший в древесной смоле, я выскользнула наружу. Оказывается, все это время я была слезой, притаившейся на дне его глаза. С самого начала нам с хозяином было суждено расстаться…
Мне вдруг расхотелось его покидать. Падая, я обернулась, но увидела вовсе не уродливого демона, а на редкость красивого и элегантного господина.
Это было неожиданно, хотя я как будто не удивилась. Что ж, раз так распорядилась судьба… Я вздохнула и полетела вниз.