– Знаю. Я совершил грех и расплачиваюсь за содеянное. Но…

После долгой паузы хозяин продолжил:

– Я просто хочу снова увидеть ее. Всего один раз… Если это невозможно, то услышать от нее хоть слово…

Несмотря на уродливую внешность хозяина, его голос всегда радовал слух. Сегодня хозяин почему-то говорил хриплым, прерывистым голосом, напоминая обиженного ребенка, который задыхается от плача. Мне стало не по себе. Прошло немало времени, и он добавил:

– Ее души еще не рассеялись. Я ощущаю ее присутствие, но не понимаю, где она. Я не прошу ни о чем, кроме совета. Где ее отыскать?

Будда со вздохом ответил:

– Перед твоими глазами. Что видит твой взор, видит и сердце. Что видит сердце, видишь и ты.

Глубокомысленно… Даже такая умница, как я, ничего не поняла. Интересно, понял ли хозяин слова Будды?

– Благодарю Будду за наставление…

Судя по всему, хозяин тоже ничего не понял. Он долго молчал, словно в его голове зрела важная мысль, и в конце концов спросил:

– Есть ли еще надежда на новую жизнь?

– Одна глупая мысль ведет к разрушению праджни. Но если мысль обрела мудрость, она породит праджню [116].

Будда Шакьямуни воистину добр и готов ответить на любой вопрос, вот только, похоже, не каждому дано постичь суть его откровений. Вот поэтому он – Пробужденный, а я – всего лишь ничтожная душа хунь…

Я думала, думала и заснула. Когда проснулась, хозяин уже вернулся домой. Перед ним, заложив руки за спину, стоял незнакомый мне господин. Полы его повседневного одеяния развевались на ветру. Выглядел гость на редкость изящно и утонченно.

– Когда-то я думал, что мы с тобой – равные по силе соперники, которые отстаивают свое достоинство, чтут принципы, не желают уступать, и со временем кто-то из нас победит. Но теперь я понял, что порой нельзя отличить победу от проигрыша, а правого от виноватого. Иногда остаются одни виноватые… Я просчитался в самом начале, ты – в конце… Когда ничего не исправишь, можно только сожалеть о содеянном…

Голос звучал тепло и приветливо, лишь меж бровей господина пролегла глубокая складка горестного раскаяния. Как будто весенний ветер тосковал о том, что не поспел к появлению первых бутонов.

– Просчитался? – медленно переспросил хозяин. – Нет. Ты всегда все предугадывал верно, а я не строил никаких планов. Неужели ты до сих пор не понял, что любовь не терпит расчета? Я никогда ничего не упускал и не верю, что упустил. Я просто знаю, что виноват.

Похоже, слова хозяина задели гостя за живое. Тот ничего не ответил. Только напоследок господин в простом одеянии сказал:

– Я велел бросить принцессу Суй Хэ в темницу.

Хозяин кивнул, хотя новость его, очевидно, не заинтересовала. Наши с ним глаза были прикованы к уголку бумажного листа, который выглядывал у собеседника из кармана в рукаве. Перед уходом гость протянул стопку сюаньчэнской бумаги хозяину.