Видя это, одноглазый опустил сковородку и вкрадчиво так поинтересовался:

– Так ты не нанятый киллер, который пришел отомстить за статью?

– А похож? – я глянул на толстяка, которого демоница назвала Юриком.

– Теперь не очень, – признался он и, словно оправдываясь, добавил: – Но когда вы орались самозабвенно в коридоре про проблемы, месть, а еще Ринка выла про «ничего нет» и «отстань», решил, что ты сейчас ее убивать будешь.

– Убивать и не думал, а вот вытрясти все – еще как.

– Похоже на лозунг вышибалы, – хмыкнул Юрик и, видимо поняв, что прозвучало не очень, добавил: – Ну или друга. Так кто ты Ринке: друг или коллектор?

От прозвучавшего вопроса демоница, прижимавшаяся ко мне, сдавленно фыркнула и вдруг успокоилась. Лишь плечи слегка продолжали подрагивать. А затем эта бестия и вовсе вскинула голову. Ее глаза все еще блестели от слез, но она шмыгнула носом, заглянула мне в глаза и произнесла единственное:

– Спасибо…

Уже после, когда демоница взяла себя в руки, она рассказала, что у нее из-за вышедшей недавно статьи могли быть неприятности. Плечистые такие и мстительные. Серьезные ребята, которые из-за ее журналистского расследования попали не только на деньги, но и на скамью подсудимых. Ну и Юрик, который был в курсе этого, подумал, что я бандит, который пришел за Кариной. Ну и решил ее спасти, как мог…

– Слушай, ну ладно я принял тебя за наемника, – выдохнул толстячок, прихлебывая чай, когда мы уже сидели за столом на кухне и встречали рассвет. – А ты-то меня за кого?

– За ее парня, – выдавил из себя с неохотой.

Демоница с одноглазым переглянулись и… нет, не захохотали. Они хором заржали.

А затем Юрик выдохнул признание:

– Я и Ринка? Да ни за что! Я удавлюсь, но чтобы с ней… Это же фурия в чистом виде! С ней никаких нервов не хватит. К тому же журналист – и так горе в семье. А уж если их двое… Не-не…

– Ну спасибо, – хмыкнула бестия и подтвердила слова одноглазого: – Мы просто друзья. Давние. И Юра пустил меня перекантоваться, пока я ищу новую квартиру. В старой случился потоп, и там жить нельзя.

Все это она говорила, смущенно глядя в чашку. Удивительное было зрелище: бестия – и робела. А вот кого смущение не брало – это ее приятеля. Он цапнул с тарелки кусочек сала, блаженно зажевал его и произнес:

– Так что ты там так хотел выбить из Ринки, что приехал сюда ночью?

– Вообще-то это я его вызвала, – стукнув чашкой о стол, отозвалась эта бестия и словно ощетинилась. Будто приготовилась сражаться за свой секрет до конца.

Глядя на эту метаморфозу, вдруг подумал, что, похоже, демоница вынуждена была стать стервой, чтобы защитить себя. И порой Карина только тем и была сильна, что стерва.

– И зачем же? – полюбопытствовал Юрик, внимательно глядя то на меня, то на Кари.