Фред готовит завтрак. Первая версия завтрака подгорела — пришлось выбросить и открыть окно, чтобы зловонный запах выветрился.

Алоис закрывает так же автоматически. И только теперь замечает, что светлые, едва заметные, волоски на руках встали дыбом. Алоис продолжает рассматривать прожилки на листке, совершенно бездумно, как пустой механизм.

— Лисси, — снова зовет его Фредер новопридуманным сокращением имени. — Поедешь со мной? Прогуляемся. Найдем тебе книгу, хочешь? Вчера ты уснул на половине комедии, — Фредер все еще не оставил попытки его расшевелить, но Алоис лишь отмахивается.

Альфа постоянно говорит с ним, отвлекая от самокопания. Порою это раздражает. Алоису хочется побыть одному, полежать и посмотреть в точку на потолке, пережить таким образом очередной-новый вечер после работы, а не вот это. Он понимает, что друг пытается развеселить его, как умеет. Алоис безмерно благодарен ему за это, но он привык справляться с проблемами сам. Рассказывать кому-то о личном, делиться самым больным — не про него.

Он ест, тщательно пережевывая, но вкуса не чувствует. Врет Фреду, что очень вкусно, альфа улыбается ему. Алоис изображает улыбку в ответ. Без радости.

Просто потому, что так надо.

Когда Фредер уходит, Алоис кормит котят. Голова болит который день подряд, и эта боль давит на виски, тяжелая, будто в голову залили сталь. Постоянно хочется лежать и ничего не делать. И это состояние пугает его намного больше, нежели истерики. Лучше бы выпустить весь этот яд, выплеснуть на кого-то или что-то.

Но он боится, что сорвется на Фредере. Поэтому носит яд в себе, а тот разъедает, превращает в пустую оболочку без желания жить. Алоис попросту не видит будущего. Не планирует. Забывает о том, что надо бы прекращать сидеть на шее у Фреда. Забывает о ребенке. Ест, спит, работает, лежит, ест, спит.

Разум упорно ищет мотивацию встать и двигаться дальше, однако каждый новый найденный смысл меркнет. Его мечты, планы обрушились слишком резко. А выстроить новые нет сил. Он попросту существует, а не живет, отказываясь принять помощь от Фреда.

«Сам справлюсь», — думает. — «Человек неспособен по-настоящему понять человека».

Он снова остается один в квартире. Котики спят. Стены давят на плечи, создавая дискомфорт в лопатках и заставляя шевелиться, чтобы избавиться от мерзкого ощущения. Потолок придавливает сверху. Алоис тревожно срывается с места. Туда-обратно по гостиной, в попытках найти успокоение. Нет его. Нет. Покой — нечто призрачное.

«Ты один», — шепчет подсознательный страх. — «Один!»

«Нет, нет, нет, у меня есть котята, Фредер скоро придет, нет, я не один», — уверяет он себя же, шепотом, и кажется самому себе сумасшедшим.

«Ошиба-аешься, ты один!..»

Звонок в дверь — как спасение. Алоис идет, по пути отмечая, что Фред бы не стал звонить, у него же ключи есть. Это… гость? Пульс ускоряется от всплывшего перед глазами образа. Он открывает дверь с поразительной скоростью, руки подрагивают.

…Коди.

Алоис выдыхает, чувствуя боль в области сердца. Как огромную иглу под ребра загнали, проткнув насквозь грудную клетку. Он корит себя за дурные мысли о том, о ком думать не стоит.

А старший омега тем временем улыбается и кивает. Алоис отвечает на его приветствие, пропуская внутрь. Папа Фредера тут нечастый гость, он омега занятой, у него кондитерская в центре города. За это время — несколько недель — Коди приходил всего два раза.

Папа Фреда предлагает выпить чаю на кухне, побеседовать, дождавшись прихода сына. И как-то подозрительно осматривает Алоиса, щурясь и поправляя очки.

— Я не спрашивал, думал, не мое дело, но… У тебя что-то случилось? Раз ты переехал сюда, то, — Коди делает паузу. — Поссорились с партнером?