44

Первоначальный район базирования КПК и местопребывания его первого официального национального правительства, созданного в Жуйцзини (провинция Цзянси) в ноябре 1931 года. Деятельность правительства в три последующих года состояла в организации обороны методом партизанских действий, принудительном проведении земельной реформы, издании законов о воинской повинности и экспериментировании в области революционной культуры.

45

James P. Harrison. The Long March to Power. New York, 1972, p. 231—234.

46

В начале 30‑х годов она продолжала действовать под именем Ли Юньхэ, в котором сохранялась фамилия её семьи — Ли. Но друзья, сказала она, звали её просто Хэ.

47

Эдгар Сноу писал, что Мао находился в похожих обстоятельствах и подобным же образом поддерживал своё существование: «Через шесть месяцев я бросил школу [первую среднюю школу в Чанша] и составил план самообразования, который состоял в ежедневном чтении в Хунаньской провинциальной библиотеке. В этом отношении я был аккуратен и добросовестен, и проведённые таким образом полгода я считаю чрезвычайно полезными для себя. Я приходил в библиотеку утром, когда она открывалась. В полдень я делал передышку лишь для того, чтобы купить две рисовые лепёшки: это был мой ежедневный обед. Каждый день я бывал в библиотеке и читал, пока она не закрывалась» («Red Star Over China», p. 114). Об этой уверенности в себе и юношеском аскетизме Мао вспоминал в 1968 году в манере деятелей культурной революции: «Намного лучше заниматься в библиотеке, чем посещать занятия. Чтобы прокормиться, хватит куска лепёшки в день. Старый библиотекарь стал узнавать меня». Ирония заключалась, конечно, в том, что студентам поколения культурной революции больше не позволяли самостоятельно повышать свой интеллектуальный уровень в библиотеках; не было и обычных занятий.

48

Jacques Guillermaz. La Chine populaire. Paris, 1959, p 226.

49

Israel Epstein. People’s War. London. 1939, p. 33.

50

Nym Wales (Helen Foster Snow). The Chinese Labor Movement. New York, 1945; Eleanor Hinder. Life and Labor in Shanghai. New York. 1944.

51

Во всех современных промышленных секторах китайской экономики женщины составляли большинство рабочей силы. В 1932 году Гарольд Айзекс писал, что в Шанхае 70 % современных промышленных рабочих — женщины, и 90 % их используется в текстильной промышленности, особенно в хлопкопрядении и намотке шёлка, «хотя последнее производство отмерло, а его рабочие выброшены за ненадобностью» (Harold R. Isaacs. Five Years of Kuomintang Reaction. Shanghai, 1932, p. 55).

52

Непосредственно изучая в 30‑х годах китайское рабочее движение. Ним Уэйлз сообщала, что вербовщики для текстильной промышленности ездили в сельскую местность для найма девушек на срок от одного до трёх лет, после чего, как ожидалось, должны были выплатить семьям девушек небольшие суммы. В период работы на текстильной фабрике вербовщик был обязан обеспечивать девушку питанием к жильём, хотя он часто удерживал свыше 60 % её заработка. См.: N. Wales. Chinese Labor Movement, p. 14.

Гарольд Айзекс, редактор «Чайна форум», радикального журнала, издававшегося на английском языке в Шанхае в 30‑х годах, изложил современный взгляд на систему вербовки («баотоу»), совпадающий со взглядом Цзян Цин. Он сообщал, что система вербовки практиковалась в 20—30‑х годах по всей стране. Предприниматели поручали наём рабочих посреднику — обычно профессиональному агенту или вербовщику (человеку «баотоу»), обязанному обеспечивать постоянную поставке рабочей силы. Зачастую вербовщик назначался одновременно фабричным мастером или надсмотрщиком, что позволяло ему полностью держать в узде нанятых рабочих. Вольнонаёмным рабочим платили по таксе, а завербованным — меньше на количество процентов, предусмотренное для оплаты вербовщика в договоре о найме. Зарплату завербованных рабочих ещё больше сокращало вымогательство — обычный неофициальный побор за услуги, взимавшийся вербовщиком. Таким образом, доля вербовщика в дневной зарплате составляла примерно 10—20 %.