Небо на горизонте постепенно становилось серовато-желтым.

– Боцман обратил внимание на это явление, – сказал Томек. – Так же выглядело небо в Австралии, когда мы во время охоты на эму попали в песчаную бурю.

– Нам не удастся уйти от нее. Ветер дует с северо-запада и гонит бурю прямо на нас, – сказал пандит Давасарман.

– Что же, продолжайте радоваться. До Хотана уже совсем близко, – иронически произнес боцман. – Ах, пандит Давасарман, и как это случилось, что вы не заметили вовремя опасности! Ведь вы же опытный следопыт! А тут вы носитесь с китайцами, но песчаную бурю не замечаете!

– Вы правы, сагиб, скоро здесь будет кромешный ад. Нам надо как можно скорее ехать на восток.

– Вы хотите свернуть с дороги в Хотан? – спросил Смуга.

– Другого выхода нет. Тут поблизости я обнаружил в прошлую свою поездку старинный город, засыпанный песками. Если мне удастся найти его, мы будем спасены. Этот город где-то неподалеку.

– Тогда едем, у нас нет другого выхода. Даже если мы не найдем развалин города, то от этого наше положение не ухудшится, – заключил Вильмовский.

Путешественники пришпорили лошадей. Небо быстро покрывалось черными тучами. Подул порывистый ветер. Барханы и песчаные холмы как будто ожили под его дуновением. Лошади поворачивали головы на юг, ржали и рвали поводья.

В одном месте конь Вильмовского резко отпрянул в сторону. Из-под песка торчал конский череп с оскаленными желтыми зубами. Чуть дальше виднелись человеческие скелеты и брошенные людьми вьюки.

Пандит Давасарман, не задерживаясь ни на минуту, вел своих спутников на восток. Он с тревогой оглядывался вокруг.

Вскоре они подъехали к широкому углублению, проходившему через пустыню с юга на север. Лошади съезжали вниз, вздымая за собой тучи песка. Караван очутился в древнем русле высохшей реки. Отсюда пандит Давасарман повернул на север. Теперь путешественники ехали прямо в объятия песчаной бури.

Однако, прежде чем настал вечер, путешественники почувствовали, что лошади снова спускаются по песчаному склону. Ветер с удвоенной силой еще раз швырнул им в лицо тучи песка и внезапно стих.

Всадники въехали в пустынную котловину. Среди песчаных дюн торчали стволы высохших засыпанных деревьев. Чуть дальше виднелись развалины таинственного города, поглощенного пустыней. Среди песчаных холмов виднелись развалины домов, построенных когда-то из дерева и тростника, обмазанного глиной белого цвета. Кони стригли ушами и вставали на дыбы, когда караван проходил мимо обнаженных ветрами гробниц. Кое-где из деревянных гробов торчали человеческие скелеты, завернутые в куски истлевшего холста.

Путешественники остановились рядом с полузасыпанным домом. У его входа стояло изваяние Будды. С философским спокойствием восточного мудреца Будда смотрел куда-то вдаль своими серыми, задумчивыми глазами. Он равнодушно взирал на великие драмы и временное торжество людей, с извечной улыбкой смотрел на пески грозной пустыни и ни во что не ставил те долгие века, которые прошли с той поры, когда он объявил миру новую религию.

Пандит Давасарман соскочил с седла и исчез внутри дома. Чиркнул там спичкой. Через несколько минут индиец показался в темном проеме дверей и сказал:

– Расседлайте лошадей! Багаж внесите вглубь дома, а в первой комнате мы поставим лошадей! Только сначала поищите фонари и свечи!

Буря усилилась. Ветер с воем врывался в котловину, взметал над землей песок и швырял его в небо, затянутое желтовато-черными тучами…

Вскоре в соседней, самой большой комнате послышался храп лошадей. Путешественники, измученные не меньше, чем их лошади, молча ужинали. Подкрепив свои силы, закурили трубки. При неверных отблесках свечей разглядывали стены, на которых виднелись остатки старинной росписи.

С фонарем в руке Томек подошел к стене. На поблекших рисунках можно было различить стройных женщин, стоявших на коленях, чернобородых мужчин, разных животных и даже корабли.