Пока мы стояли в ожидании на остановке в обществе таких же экономных пассажиров, то беседовали на самые отвлечённые темы. При этом поначалу словно намеренно не касаясь того вопроса, который собственно и свёл нас вместе. Рассказал о том, где работаю и чем занимаюсь в свободное время. Она в свою очередь поведала о том, что недавно защитила диплом на факультете восточной литературы Сорбонны и рассчитывает там же получить учёную степень. На мой вопрос, откуда берутся деньги на учёбу, она без стеснения рассказала о том, что в основном получает вспомоществование от матери и изредка от отца, оставившего их семь лет назад.
– И, кроме того, довольно часто удаётся подработать переводами, – совсем по-детски похвасталась она. Интерес в мире к России понемногу растёт, а соответственно растёт и интерес к вашей литературе. Доходы от этого вида деятельности пока не так велики, как хотелось бы, но на всякие женские мелочи хватает.
– Вы довольно хорошо говорите по-русски, – похвалил я её, – но ударения в некоторых словах не соответствуют современному произношению.
– Естественно так! – с готовностью согласилась она. Ведь основное знание языка у меня идёт от бабушки по маминой линии. Она была русской по рождению. Как говорят у нас – из эмигрантов первой волны. Только благодаря ей, я немного владею разговорным языком. Большой плюс в конкурентной среде университета, между прочим! – назидательно вскинула она указательный палец. Но естественно, что основной запас слов сформировался из лексикона довольно старой эпохи. А те знания, что я получала в университете, не всегда успевали за современными языковыми трендами.
Не слишком поняв, что означает выражение «языковый тренд», я перевёл разговор на более близкую тему.
– Так значит, сударыня, старую карту вы тоже получили от неё? – не утерпел я.
– Не совсем так! – помотала она головой. Бабушка была совершенно далека каких-либо тайн и загадок. Походы на рю Орденер за покупками и уборка дома занимали всё её свободное время. Они с дедом были не слишком богаты и не могли позволить себе даже минимальную прислугу. Карта досталось мне от дедушкиного отца, по завещанию.
– По завещанию, – переспросил я, – от прадеда?
– Да, к тому же он написал его давно, когда был ещё молодым человеком, поскольку надеялся, что у моей бабушки когда-нибудь родится сын. Но этого не произошло. Тогда он завещал все свои бумаги внуку. Но у мамы родились только две дочки. Моя сестра Софи погибла в детстве, утонула во время купания, и осталась одна я. И метр Бернадотт, занимающийся юридическими делами в нашем семействе решил, что при достижении совершеннолетия именно я должна унаследовать завещанное…
Разговор наш крайне не вовремя оборвался, поскольку подошёл автобус, и началась погрузка. И продолжился он только тогда, когда мы покинули его салон во время короткой остановки у метро Парк культуры.
– Вот я почти и приехала, – объявила Сандрин, рассеянно осматриваясь вокруг, – только пока не могу сориентироваться. Неподалёку отсюда обитает моя коллега, сотрудница французского культурного центра. Мы с ней знакомы более трёх лет. Она закончила учёбу немного раньше меня и теперь вот здесь на годичной стажировке. Сняла однокомнатную квартиру, и на сегодняшнюю ночь предоставляет в моё распоряжение свою кровать. Жаклин нарисовала мне план, как добраться от площади до нужной квартиры и переслала по Сети, – полезла Сандрин в сумку, – сейчас взгляну.
– Кровать с удобствами это хорошо, – принялся я навешивать на себя её поклажу. Но когда же у нас будет возможность обсудить нашу совместную проблемку?
– Да, конечно, но насчёт совместной, вы явно погорячились, – усмехнулась Сандрин. Впрочем, чёрт многолик, возможно, что-то у нас и получится, несмотря на общую сказочность сюжета.
Так разговаривая о том, о сём, мы прошли около трёхсот метров вдоль Метростроевской, пока не оказались вблизи помпезного, двухэтажного особняка.
– Вообще-то нам туда, – указала Сандрин на узкий проём подворотни, будто врезанной между старинным особняком и более современным зданием.
Через минуту, пройдя наискосок через крошечный дворик, мы подошли к двери подъезда, выкрашенной в грязно-коричневый цвет.
– Дальше я сама, – повернулась ко мне девушка, – большое спасибо за помощь! А встретиться и поговорить мы сможем вечером, допустим, где-то около пяти или несколько позже. Не возражаете?
– Подъехать куда-то мне, или примете моё приглашение на ужин? – с видом опытного ловеласа поинтересовался я.
– Мне, право, неловко навязываться, – смущённо заулыбалась она, – всё же мы практически незнакомы. Давайте лучше встретимся на нейтральной территории. Вы не обижаетесь? – внимательно заглянула она мне в глаза.
– Что вы, – невольно отвёл я взгляд, – нисколько! В конце концов, всякое наше взаимодействие должно строиться только на личной заинтересованности каждого участника данного проекта. Так что я совсем не против встретиться в общественном месте. Кстати! Если идти дальше, до конца той улице, по которой мы шли от метро, то вскоре можно увидеть ещё одну станцию метро. Её название – Кропоткинская. За ней в пристроенном павильоне есть очень уютная пивнушечка. Так что если вы не против, можем посидеть там. И вам близко и мне знакомо.