– В субботу наконец-то прилетаю в Москву, – объявила она с некоторым вызовом, – но только на один день.
– А что потом, – разочарованно пробормотал я, – сразу вернётесь домой?
– Нет, потом достаточно большой срок буду работать в Санкт-Петербурге. Получила небольшой грант от нашего университета и приглашение поработать в центральном архиве России!
– Здорово, – только и смог выговорить я, остро осознавая, что мне самому никто подобного гранта для поездки во Францию не предоставит. Когда прибывает ваш рейс?
– Хотите меня встретить? – явно удивилась она.
– Что же здесь такого? – удивился я в ответ.
– Нет, нет, всё в порядке, – смущённо заторопилась она. Мой рейс AF 1944. Прибывает в Москву где-то около 12… по местному времени, если я его вновь не перепутала.
– Позвоню в справочную аэровокзала, – успокоил я её, – не волнуйтесь. Скажите лучше, как мне вас узнать?
– М-м, – послышалось из трубки, – да довольно просто. Я высокая и стройная. Волосы у меня средней длинны, светлые, почти как у блондинок. У вас этот цвет называется – соломенный. Да, и самое главное, через плечо у меня будет шоколадного цвета сумка фирмы Луи Ветон!
– А-а, да, ну конечно, – сделал я вид, что уж эту фирму я различаю за сто шагов, – тогда я вас точно не пропущу.
Мы посмеялись и одновременно повесили телефонные трубки. Осталось ждать ещё три бесконечных дня. И я их решил использовать максимально продуктивно. Вычистил на всякий случай квартиру, разобрал завалы из одежды и даже помыл окна. Не то чтобы я рассчитывал обязательно зазвать француженку к себе в гости, но ведь и такой вариант был совершенно не исключен. Ударить в грязь лицом не хотелось, и накануне её прилёта, я даже сходил на рынок, что делал крайне редко. Купил маринованного чеснока, морской капусты, приличный кусок говяжьего филейного края и прочие, любимые мной деликатесы.
Глава семнадцатая: Блондинка у руля
Шереметьево встретило меня обычным аэропортовским гамом и суетливой неразберихой. Толпы озабоченных мужчин и женщин сновали туда и сюда, толкая тележки с багажом, сталкиваясь в проходах и вновь расходясь. Разобравшись с табло информации и, выяснив, где расположена зона прилёта, я направился к буфету, ибо рейс 1944 всё ещё был в воздухе. Взял чашечку кофе, песочное пирожное и присел за столик. Народу в закусочной было довольно много и мне пришлось втиснуться между мамашей с двумя малолетними оболтусами и упитанным мужчиной с пузатым портфелем на коленях.
Едва я принялся за скромный завтрак, как в поле моего зрения появилась тоненькая девушка в светлом, чуть приталенном платье. Руки её были заняты тарелочками с едой, а чересчур озабоченный взгляд быстро скользил по пространству закусочной. Мамаша с детьми только что встала и, поймав ищущий взгляд незнакомки, я приглашающе кивнул в сторону освободившихся стульев. Мило, но, довольно нейтрально улыбнувшись, девушка уселась сбоку от меня и, глядя куда-то в сторону, принялась распечатывать упаковку с сахаром.
– И эта борется за фигуру, – с усмешкой подумал я, – глядя, как она неторопливо помешивает чай, в который опустила лишь один кусочек сахара. Хотя, может быть, в этом ничего плохого и нет. Может быть, после сорока не будет такой обрюзгшей, как этот пузан с портфелем! Невольно повернув взгляд на соседа слева, я заодно обратил внимание и на его часы.
– Ой, время, – всполошился мой внутренний часовой, – как бы тебе не опоздать на встречу! Вот был бы непоправимый конфуз!
И в этот момент моя худенькая соседка слева тоже посмотрела на свои часики, и с коротким вздохом уронил руку обратно на столик.
– Блондинка, стройная фигурка, – мигом вспомнились мне приметы незнакомой пока Сандрин, – и коричневая сумка, на плече…, действительно коричневая! Чёрт, какой же она у неё фирмы!
Словно специально отвечая на мою мысленную просьбу, девушка встрепенулась и принялась что-то суетливо разыскивать в своей тёмно-коричневой сумочке. В какой-то момент, когда она извлекла мобильный телефон, я и заметил укреплённую на её клапане металлическую табличку с буквами «LV». Пока я туго соображал, не является ли это анаграммой названия фирмы Луи Ветон, блондинка набрала номер и начала с кем-то беседовать… по-французски. Доказательств набиралось более чем достаточно, и едва она закончила разговор, как я, отбросив всякие приличия, прямо поинтересовался, как её зовут. Сделал я это естественно по-русски.
Невероятно, но моей соседкой за столиком действительно оказалась та самая Сандрин Андрогор, которую я ещё только-только намеревался встретить. Узнав, что на слегка задержавшийся по техническим причинам предыдущий рейс есть билеты, она быстренько изменила свои первоначальные планы, и вылетела из Парижа чуть не на два часа раньше. Будь у меня мобильный телефон, она бы, возможно, успела сообщить об столь скоропалительной перемене. Но такого чуда техники у меня тогда ещё не было, и столь удачную встречу я отнёс к разряду хороших предзнаменований. Так что моя наблюдательность позволила нам обоим сэкономить время на взаимное ожидание. Багаж девушки был не слишком велик, и чтобы сэкономить, я ей предложил доехать до столицы на автобусе.