– Извини, это я по привычке ляпнула. Тетя, царствие ей небесное, с детства приучала меня не проклинать, а желать здоровья. Вот я по привычке и ляпнула, не подумав.

Алекс усмехнулся:

– Думаю, что в этом мире это будет актуально.

– Да какая разница, что я там говорю!

– Не скажи.

Я только тут обратила внимание на то, насколько мрачным выглядит вампир. В груди тоненько зазвенела тревога:

– Алекс, что случилось?

– Собирайтесь, девчонки. Завтра на рассвете мы покидаем этот гостеприимный городок.

В последних словах вампира сарказм был такой густой, что хоть на хлеб мажь. И я встревожилась окончательно. Алекс пересек комнату и обнял меня:

– Не волнуйся, тебя никто и пальцем не тронет пока я жив.

Не скажу, что мне стало легче от этих слов. Но гул в ушах постепенно улегся. Я заглянула в зеленые глаза:

– Расскажешь?

В ответ Алекс скривился:

– Да нечего тут рассказывать. Их тут всех с детства, как тебя тетя, воспитывают в ненависти к ведьмам. И если у взрослых часто жадность перевешивает воспитание, как у портнихи, то дети выдают самую непосредственную реакцию. Я не могу даже обвинить этого мальца в том, что он кинул в тебя камень. Ему с пеленок бабушка внушала, что ведьмы – это существа даже не третьего сорта, а вообще какие-то отбросы. – Алекс сильнее меня стиснул в объятиях. – Мамаша польстилась на золото, которое могла получить от меня и приказала ему вести себя прилично. Вот только в стрессовой ситуации, когда обидели его любимую, все воспитание вылезло наружу.

Как Нелл ни старалась сдерживаться, в этом месте ее глаза стали правильной круглой формы. Алекс шумно выдохнул мне в волосы и пояснил:

– Ему четырнадцать. И он влюблен в семнадцатилетнюю работницу своей матери. А та даже не смотрит в его сторону.

Я вывернулась из рук вампира:

– Что с мальчиком?

– А ты как думаешь?

Алекс вздохнул: