Я взялся за работу с большим удовольствием. Тем более за нее хоть немного, но платили, а у нас в это время в Петербурге заказов на скульптурные работы практически не было.

Известность моя в Германии как скульптора росла, и это, наверное, сыграло роль в том, что Городской совет города Гревенбройха по предложению Бернрата поручил мне соорудить в городе памятник двум канцлерам.

Как всегда, я начал делать уйму эскизов, пока не остановился на композиции, которая представляла собой вытянутый по горизонтали прямоугольник. Слева, ближе к краю, рельефом располагалась очень крупная голова Аденауэра, а справа — такая же крупная голова Вилли Брандта. Фоном для головы Аденауэра служили наиболее значительные архитектурные памятники западных столиц — Вашингтона, Парижа, Лондона, а фоном для головы Вилли Брандта — архитектурные памятники Москвы, Варшавы и Праги. Посередине сверху вниз проходила широкая трещина, а над ней, как бы скрепляя оба блока, находились выступающие над всей композицией Бранденбургские ворота. Идея памятника была абсолютно простая и должна была сразу же читаться: Аденауэр открыл Германию для Запада, а Вилли Брандт — для Востока. Проект был сразу же утвержден немецкой стороной, а наша сторона, слава богу, не принимала участия в обсуждении, не вмешивалась и не давала советов.

Я писал уже о том, что есть скульпторы, которые сначала абсолютно ясно представляют себе, как будет выглядеть будущее произведение, и потом как бы по спроектированной в голове композиции воплощают его в натуре. Я же отношу себя к другой, может быть, менее одаренной категории скульпторов, которые лишь в процессе работы добиваются конечного результата. Например, Ханнелоре Кёлер сразу же начинала вырубать из бесформенного мраморного блока какую-нибудь фигуру, представляя себе, сколько и откуда нужно отсечь мрамора, чтобы получилось то, что она задумала. Она как бы видела законченную фигуру внутри мраморной глыбы.

Я так не могу или не умею. Поэтому прежде, чем представить проект, о котором я рассказал, я сделал много вариантов, и эта работа заняла очень много времени. Да и в процессе работы над памятником в размере сооружения первоначальная композиция неоднократно изменялась.

Потом памятник отлили на заводе в бронзе, погрузили на грузовик и отправили в Германию. Обратную сторону памятника с немецким гербом посередине и с цитатами из выступлений Аденауэра и Брандта очень здорово сделал Саша. С немецкой тщательностью была подготовлена площадь, на которой установили памятник. Специально высадили невысокие деревья, и в городе таким образом появилось еще одно место, которое теперь охотно посещают жители.

Открытие памятника состоялось при большом скоплении народа. Первым выступил Бернрат. Потом большую речь произнес Йоханнес Рау — будущий президент Германии. Тогда он был председателем партии. Потом слово предоставили мне. Перед началом торжественной части Бернрат сунул мне написанное им для меня выступление. Я достал записку и, запинаясь, начал читать речь по бумажке. На второй фразе я почувствовал, что с ходу я не могу прочитать немецкий текст, сунул бумажку в карман и сказал что-то от себя по-немецки. Это, оказывается, всем понравилось.

Памятник канцлерам был закрыт полотнищем, изображающим немецкий флаг. Мы все вместе подошли к нему и сдернули покрывало. На этот раз проблем с открытием памятника не было.

Видимо, жители Гревенбройха соскучились по реалистическим произведениям — пожалуй, только этот памятник и был в их городе единственным в этом плане, но, как мне сказали, за девять лет, прошедших со дня открытия, не было ни одного отрицательного отзыва о нем. Потом меня попросили сделать маленький сувенир, изображающий этот памятник. Его отлили в бронзе во множестве экземпляров и, наверное, дарят до сих пор гостям города. Владелец кондитерского магазина, находящегося рядом, начал отливать по форме, изготовленной по этому сувениру, шоколадки, обернутые в красивую упаковку, которые он успешно продает сотнями и сейчас.

Кстати, Йоханнес Рау открывал еще одну мою работу. Несколько лет тому назад я сделал три небольшие композиции, которые назвал «Ад мемориам». Две из них с условными названиями «1914» и «1941» находятся в Русском музее, а третья оказалась в Германии. Неожиданно для меня ее установили в возрожденной синагоге города Гревенбройха.

Позже я видел ее. Выглядит это так: в небольшом абсолютно пустом и очень светлом помещении синагоги, с покрашенными в белый цвет стенами, в центре, на черной гранитной тумбе, стоит высокая железная клетка, в которой находится маленький человек со связанными руками. По-моему, получилось очень здорово. Йоханнес Рау выступал на открытии этой синагоги и на установке моей композиции.

После открытия памятника меня попросили сделать восьмидесятисантиметровую модель. Потом ее отлили в бронзе в двух экземплярах. Один из них подарили внуку Аденауэра. Я присутствовал на этой торжественной церемонии. Теперь эта модель находится в музее Аденауэра, а второй экземпляр передали вдове Брандта, и он стоит теперь в фонде Людвига Эрхарда — человека, который провел послевоенную экономическую реформу в Германии.

Гюнтер Кремерс рассказывал, что после войны каждому западному немцу правительство выдало некоторую сумму немецких марок, и все население начало, не покладая рук, трудиться и восстанавливать разрушенное хозяйство.

Памятник двум канцлерам

Старшее поколение немцев хорошо помнит первые послевоенные голодные годы, прекрасно понимая, что все то, что им пришлось пережить, несравнимо с нашими трагедиями и что сами немцы виноваты в том, что и на их долю выпали различные беды и страдания. Сейчас они совершенно искренне симпатизируют нашей стране, и многим, если не большинству немцев, присуще чувство вины и покаяния. Особенно это заметно в Западной Германии. Видимо, Восточная Германия, принадлежавшая к социалистическому лагерю, чувствовала себя как бы частью Советского Союза, и там я ни разу не слышал разговоров о вине немцев в развязывании войны. Об этом чувстве покаяния и вины в Западной Германии я сужу хотя бы по тому, с какой заботой они относятся к памяти не только немцев, погибших во время Второй мировой войны, но и к памяти наших солдат и офицеров, захороненных в Германии.

Ad Memoriam (1941 год)

Памятник для Гамбурга

Летом 2000 года в Травемюнде состоялся семинар, посвященный теме примирения. Семинар придумал и организовал председатель петербургского общества «Примирение» Юрий Лебедев. Лебедев — человек энергичный, активный, полный всевозможных интересных идей, связанных с взаимоотношениями сегодняшних россиян с немцами. Иногда его энергия и активность перехлестывают через край и идут самому ему во вред. Но он человек, преданный идее, и старается сделать все возможное для достижения цели. Меня пригласили на этот семинар, видимо, потому, что незадолго до этого я был председателем жюри Международного конкурса детских рисунков на тему: «Память о войне и примирение глазами молодежи».

Откровенно говоря, я не очень верил в то, что ребята вообще пришлют на конкурс свои работы. Уж очень сложная тема. Сложная даже для профессионального художника — пожалуй, только Борису Неменскому удалось близко подойти к ее решению: безымянная высота, на земле голова к голове лежат двое убитых солдат — немец и наш. Смерть примирила бывших врагов. Таков смысл его картины. В советское время ее не хотели выставлять, снимали с выставок, но спустя годы это произведение зазвучало. Картину приобрел немецкий коллекционер Людвиг для своего музея в Аахене. Картина трагическая, заставляющая задуматься о судьбах молодых людей, погибших на войне. К сожалению, я не могу припомнить других произведений наших художников на эту тему.

Информационными спонсорами конкурса стали петербургская газета «Невское время» и германский журнал «Штимме унд Вег». Статья историка И. Ф. Головановой: «Можно ли нарисовать примирение?», сопровождаемая репродукцией картины Б. Неменского «Безымянная высота», побуждала наших и немецких детей к участию в конкурсе. И вот, к моему удивлению, ребята из обычных школ, из кружков рисунка засыпали нас своими работами. Их оказалось более двухсот. В этих во многом наивных листах неумелыми детскими руками были переданы сложнейшие человеческие взаимоотношения. Причем не в лоб, не примитивно, а с каким-то подтекстом или деталью, выражающей тему. Помимо работ петербургских ребят, несколько листов прислали и немецкие дети. Их было мало, но сам факт, что и они приняли участие в этом конкурсе, говорил об очень многом. Выставка получилась интересной и с успехом начала путешествовать сначала по России, а потом и по Германии.