Любой город можно убить, и не обязательно обращать его в пыль и пускать по ветру. Даже если в нем по-прежнему живут люди, он может стать городом-при­зраком.

Чиф уставился в кружку, словно был цыганкой, умевшей читать по кофейной гуще не хуже, чем по чайной заварке.

— На этот раз я не сваляю дурака.

— Уайатт Портер, вы никогда не валяли дура­ ка, — беспрекословно заявил Оззи. — Любого мож­но провести не так, так этак. Если бы преступники разучились дурить власти, работа копов превратилась бы в сущую ерунду и никто не стал бы читать мои де­тективы.

— Что бы они ни задумали, это должно стать са­мой громкой новостью года, — сказал я. — И это не просто косящие под сатанистов болваны, как было по­ запрошлым летом. Эти психи едва не угробили меня в Неваде. Их секта основана аж в тысяча пятьсот вось­мидесятом году в Оксфорде, в Англии.

— Как правило, фанатики с внушительной исто­рией невменяемости — крепкие орешки, — заметил Оззи. — Рвутся в бой как бешеные, но за несколько поколений научились обуздывать и направлять свой пыл.

— Это грозная сила, — заверил я. — Они покло­няются демону Меридиану, и хотя это звучит глупо, они опасны. Это не просто фанатские штучки, не просто жуткие костюмы, зловещие алтари с черными свеча­ми, ритуальный секс и убийства. Они не просто воспевают зло, а усердно работают над тем, чтобы принести еще больше его в мир, навлечь на мир огромную волну ужаса, которая навсегда унесет надежду.

У чифа Портера явно пропал аппетит. Он уставил­ся на недоеденную булочку с корицей, словно перед ним лежала тухлая рыбина.

— Почему плохим парням недостаточно просто грабануть банк или обчистить винный магазин?

— Этого вам и так хватает, сэр. Считайте, что не помешает немного разнообразия.

Он покачал головой.

— Нет, с каждым годом ограблений типа «жизнь или кошелек» все меньше. Меньше вырванных на ходу сумочек, меньше нормальных преступлений. Когда-то превышали скорость на десять-пятнадцать миль и час — я говорю о рядовых американцах, не о пере­ возчиках наркоты или койотах, транспортирующих нелегальных иммигрантов, — теперь же некоторые идиоты разгоняются до девяноста там, где разрешено только сорок. А когда пытаешься их остановить, они сбегают, хотя в этом нет никакого смысла, ведь у нас сеть их номера. Считают себя каскадерами, мастерами уклонения, а потом сбивают школьницу на пешеход­ ном переходе или целую семью в фургоне.

Поворот в нашей беседе никак не повлиял на аппетит Оззи.

— Возможно, это из-за «Ютуба», — предположил он, намазывая масло на булочку с корицей. — Полицейские погони набирают кучу просмотров. Каждому хочется вкусить славы.

— Дело не только в этом, — возразил чиф Пор­тер. — Если раньше женщин убивали и насиловали, то теперь часто им отрезают губы и шлют нам по по­чте. Или выкалывают глаза и хранят в качестве суве­нира дома в морозилке. Безумие расцвело пышным цветом.

Оззи подарил булочке с маслом отсрочку:

— Может, все из-за этих супергеройских фильмов с их суперзлодеями? Тем психопатам, которым рань­ше хватало убийств и изнасилований, теперь хочется попасть в фильм про Бэтмена и заделаться Джокером или Пингвином.

— Ни один настоящий злодей не захочет быть Пингвином, — вставил я.

— Норману Бейтсу было достаточно просто на­ряжаться своей мамашей и бросаться на людей с но­ жом, — сказал чиф Портер. — А вот Ганнибалу Лек­теру уже приспичило отрезать лица и поедать печень жертв с бобами. Образцы для подражания стали бо­лее броскими.

— Не думаю, что дело в образцах для подража­ния, — сказал Оззи. — Может, это больше связано с темпами перемен в последние годы. Многовековой взгляд на мир, многовековые правила вдруг отбра­сываются. Традиции высмеиваются и искореняются.