— Жаль.
— Давай-ка помогу. — Мистер Буллок забрал у меня сумку. — Больше всего ненавижу, когда от меня никакой пользы.
Я закрыл крышку кофра, и он добавил:
— Как я понял, приличной пушки у тебя нет.
— Ни приличной, ни неприличной, сэр.
У мистера Буллока были голубые глаза, и когда он щурился, казалось, что они делались ярче, будто цвет уплотнялся.
— Как вышло, что ты разъезжаешь по округе, полной мерзавцев, и всем этим пустошам, кишащим змеями и хищниками, без чертовой пушки?
— Не люблю оружие, мистер Буллок.
— Не обязательно его любить, чтобы понимать, что без него не обойтись. Я не люблю делать колоноскопию каждые пять лет, но стискиваю зубы, скидываю штаны и терплю.
— Колоноскопию я тоже никогда не делал.
— Ну у тебя еще возраст не тот. Заслужишь это радостное переживание, если доживешь до моих лет. Короче, в нашем убежище у всех должно быть оружие — и не в ящике комода, а всегда с собой. Устроишься, и я подберу тебе что-нибудь подходящее. Позавтракать успел?
— Да, причем плотно, сэр. Мне бы только добраться до кровати. Всю ночь не сомкнул глаз.
— Тогда пошли в дом, познакомишься с Мэйбель. Это моя жена. Она тебе понравится. Она всем нравится. Красавица. У нас не было гостей с тех пор, как здесь отсиживался космонавт, пока мы готовили ему документы на новое имя. Мэйбель истосковалась по приятным собеседникам.
Мэйбель Буллок оказалась миловидной дамой лет пятидесяти, опрятной и светловолосой. Она напомнила мне актрису из далекого прошлого — Донну Рид, кикой та предстала в фильме «Эта прекрасная жизнь». Когда мы зашли внутрь через заднюю дверь, Мэйбель стояла у кухонной раковины и чистила персики. На ней и было домашнее платье из тех, что женщины редко носили в последние годы, туфли с цветными союзками и белые носки.
Поначалу я не дождался от нее улыбки, но рукопожатие было крепким, а поведение — доброжелательным. Ее прямой пристальный взгляд изучал меня, словно вся история моей жизни читалась у меня в глазах в несколько коротких строк.
В седьмом томе своих мемуаров (это восьмой) я писал о загадочной организации, в которую меня приняла Эди Фишер. Миссис Фишер скоро появится в этой книге. Она и другие говорили, что для своего возраста я необыкновенно выглаженный и синий, но мне так и не удалось добиться объяснений, что означает этот несомненный комплимент. Я был среди них новичком, и полную правду о том, кто они и чего надеются достичь, мне явно намеревались открывать постепенно, по мере того, как я буду заслуживать очередную порцию знаний.