– Ах ты, черт! Зараза! – воскликнул Петров, лихорадочно думая, что предпринять в сложившейся обстановке.

– Я послал сержанта Славина с ребятами, чтобы он снял этого гада и по возможности вешки, но не знаю, успеет ли, – честно признался разведчик.

Петров что-то хотел сказать Нефедову, но в это время в районе минных полей раздался грохот взрывов.

– Будем считать, что успел, – хмуро промолвил подполковник и, глянув на телефониста, сказал: – Передайте по батальонам, огонь открыть по сигналу красной ракеты.

– Рискованно, товарищ командир, – предостерег Петрова Кошкарбаев. – Сейчас самое время по немцам ударить.

– Рано, – коротко бросил комполка, прильнув к окулярам стереотрубы, – они хотят взять нас врасплох, а мы их накажем.

– Артиллеристы готовы, пулеметчики готовы, отобьем немца, обязательно отобьем, – уверенно заверил комбат Петрова, но тот покачал головой.

– Мне не отбить их надо, мне положить их надо, всех до единого. Чтобы ни один в свою чертову Германию не уполз!

– Товарищ подполковник, вас комдив к трубке требует, – доложил испуганный телефонист.

– Скажи, ушел на НП Федорчука, – недовольно бросил Петров.

– Он уже звонил туда. Вас требует, трибуналом грозит, – взмолился телефонист, но подполковник перестал обращать на него внимание. Он весь застыл, высчитывая метры до обозначенной им линии.

– Они что, с ума сошли? Они что, считают, что мы спим? – удивленно протянул Кошкарбаев, глядя на то, с каким трудом немецкие солдаты выдирают ноги из недавно выпавшего снега.

Его вопрос остался без ответа. Не отводя взгляда от атакующих цепей врага, Петров коротко бросил Нефедову:

– Ракету!

Прошло несколько невыносимо долгих секунд, и в нарождающийся день круто взлетела сигнальная ракета, как бы предвещая своим кроваво-красным хвостом скорое пролитие крови.

Миг, и навстречу немецким цепям градом полетели пули. Заливисто звонко ударили длинные пулеметные очереди, загрохотали минометы и пушки. Не только у немцев все подходы к позициям были заранее пристреляны, и корректировщики внимательно смотрели, точно ли ложатся на неприятельские ряды мины и снаряды.

Готовясь к обороне Синявино и прилегающих к нему высот, немцы особый упор делали на северный участок обороны. Именно здесь ими было сделано самое большее количество дотов и дзотов, вырыто траншей и окопов, оборудованы огневые точки. Натянуты километры колючей проволоки в три ряда, созданы минные поля, и теперь, по злой иронии судьбы, им предстояло брать свои же укрепления.

Готовясь к отражению врага, подполковник Петров все рассчитал точно. Подпустив врага на расстояние в двести метров, он обрушил на него всю огневую мощь своего полка. Не ограничившись одними полковыми минометами и пушками, подполковник затребовал поддержки дивизионных орудий, чьи снаряды ударили по тылам наступающего противника.

Первыми под удар державших оборону батальонов попали саксонцы полковника Айхштадта. Принявшие двойную порцию шнапса, дети страны сосен бодро бежали по вязкому снегу, твердо веря в то, что смогут задать иванам перца.

Когда справа и слева по ним ударили пулеметы, бравые саксонцы нисколько не испугались. Что им пули этих дикарей? Еще немного, еще чуть-чуть, и они добегут до русских траншей и закидают их гранатами и добьют автоматными очередями. А то, что их боевые товарищи падают, сраженные пулеметными очередями, это только придавало дополнительную злость солдатам полковника Айхштадта.