Но Тоня на этот раз уселась за свою игру, а Коля захотел помогать разводить костёр. Мама раскладывала продукты, а отец и дядя Серёжа приготовили угли и шампуры.

Потом, сидя на бревне спиной к лесу с пластиковым стаканчиком в руках, который так хотелось смять, и расплескать на колени яблочный сок, он поворачивал голову и посматривал в направлении густого серо-зелёного занавеса, непонятного, незнакомого существа, с которым нужно вести какие-то отношения, а он пока не определился – друг это его или враг.

Потом он лежал с ридером на полиуретановом коврике и смотрел то на экран, то на гладь мутного озера, то опять же – в сторону леса. Наверное, он провел бы так несколько часов, если бы по ноге в кроссовке не ударили мячом.

– Хватит лежать, пойдём поиграем!

Следующий удар пришелся ему в бедро. Он поднялся и неохотно, делая всем одолжение, побрёл к той части поляны, где играли в волейбол. Сказать бы «не хочется», но ведь хотелось же.

Так постепенно улетучились все его мысли. Через полчаса, запустив мяч выше головы дяди Серёжи, он повернулся и пошёл в сторону леса. По нужде. Недалеко. Так, до нескольких ближайших деревьев. Никто не смотрел ему вслед.

И подумал: ведь не может такого быть, не может. Он боится зря. Надо просто вспомнить все слова, которые он слышал на протяжении последних лет, и внять им.

И он решил себя преодолеть.

Оглянувшись на секунду, уловив краем глаза фигуры на поляне, решил сделать шаг вперёд, и потом ещё шаг. Потому что ему так хочется. Потому что, в конце концов, надо что-то делать. Он пройдёт немного дальше, чтобы его не видели с поляны, и вернётся. И тут его охватил азарт. Он сделал ещё шаг, потом ещё. Потом ещё несколько шагов, и он шёл и шёл через какие-то заросли, и остановился. Здесь смешанный лес стал еловым. И почва под ногами стала сухой. Он прислушался. Где-то там, немного справа и сзади, куковала кукушка. Пожалуй, это была единственная птица в этом лесу. «Вот, можно ещё и спросить, сколько лет проживу», – подумал он. Кажется, так делают, когда слышат кукушку. И где-то там же слышны были голоса и удары мяча. «Вот ещё одна компания где-то неподалёку», – подумал он.

Вот и всё. Ему не страшно. Нет здесь ничего страшного. И ничего особенного. Никакой красоты лесных пейзажей он здесь не увидел. Бурелом какой-то и чаща. Никаких тебе мишек, белок и птичек. И там, впереди, много-много деревьев.

Наверное, он всё же каким-то образом выздоровел, незаметно для себя самого. Теперь он должен был признаться, что всех обманывал совершенно нагло и напрасно. Оказывается, он боялся чего-то… Сам не знал, чего. Все эти годы старательно и безжалостно вводил всех в заблуждение, сводил с ума и приводил в ярость, и теперь предстоит разрушить эту иллюзию. И стать таким, как все. Да, так и будет. Теперь он будет ездить со всеми на все лесные мероприятия и сборы, ходить со своими родственниками за грибами, со сверстниками в походы, научится различать ягоды, разбираться в грибах, рубить ветки и разводить костры. Может быть, это и хорошо, но это так обыкновенно. Гораздо интереснее жить маленьким уязвимым существом и хранить какую-то свою маленькую тайну. И теперь надо вернуться назад и поделиться со всеми этим открытием.

Оказывается, у него есть это право. Быть человеком, т. е. владеть всем на этой земле, и управлять лесами, и горами, и водой, и покорять всё вокруг. Вот, оказывается, кем надо быть – покорителем и хозяином.

И пошёл назад. Радостно и быстро. И только пройдя какое-то расстояние, он не увидел знакомого просвета в деревьях. Поляна и берег, куда он должен был выйти, не появились. Наверное, я немного взял вправо, подумал он. И решил вернуться к тем деревьям, где он слушал кукушку.

Он вернулся к участку еловых деревьев, подошёл к тому же дереву, у которого стоял, и от него снова начал путь назад. И снова – никакой поляны, более того, ему показалось, что это не те заросли, через которые он шёл, а какие-то другие. И снова вернулся к дереву, и снова попытался представить свой путь, каким он пришёл сюда. Да, всё правильно. Он пришёл оттуда, всё правильно, значит, идти надо в обратном направлении, всё правильно, и поляна и озеро должны быть там, и непонятно, почему их нет. Он попробовал идти, взяв немного левее. И наткнулся на какой-то небольшой овраг с поваленными деревьями, и понял, что здесь, этим оврагом, он не шёл. Стараясь не уходить далеко от отмеченного им места, он вернулся снова и задумался. Это не укладывалось в голове. Ведь поляна и озеро должны быть там, там, в том направлении, и странно, что их там нет. Он смотрел туда. И направо. И налево. Впереди был лес. И справа был лес. И слева. И вокруг был лес, а где были поляна и озеро, он уже не знал. Кажется, их поглотил лес. «Но этого не может быть. Я ушёл ведь не очень далеко. Я не мог уйти далеко», – сказал он, пытаясь подавить поднявшуюся в груди тревогу. Он попробовал идти немного вглубь, и вдруг оказался на грунтовой лесной дороге с глубокими провалившимися колеями. Это его даже обрадовало. Ведь они приехали по дороге. Значит, если идти по ней, он должен выйти к тому месту, где они переезжали некое подобие моста.

И он пошёл. Он шёл по дороге, и страх подступал к нему, и он недоумевал, как такое могло случиться. Тем временем смолкли голоса людей где-то вдали, и кукушка, кажется, замолчала. Пошёл мелкий дождь. Павлик ощутил прикосновение холодных капель на лице и руках. Джинсовую куртку, мобильник и рюкзак он оставил на берегу. Он был один со своим страхом, о котором так тревожилась мама. «Ау! – крикнул он. – Ау!»

Никакого ответа. Возникло ощущение, что он здесь уже сто лет, и не было никакой поляны, никакого шашлыка и волейбола, бабушки и родителей, машин и озера. И вообще никогда не было людей. «Ау-у-у!» – снова закричал он, громче и отчаяннее.

Теперь можно было только представить, что будет дальше. Наверное, его уже ищут. Странно, что они не слышат. Он так может уйти неизвестно куда. Может быть, его найдут спасатели через несколько дней, едва живого, измождённого, и потом покажут по телевизору. А какой кошмар будет ночью. Вот он теперь под дождём, без мобильного телефона, без куртки… Неужели его жизнь закончится здесь, в этом лесу? Выходит, не зря боялся? А как же кукушка?.. Что она там куковала без остановки?..

Он шёл и шёл, и вдруг понял, что идёт всё же не в ту сторону. И пошёл назад. Вернувшись к тому месту, где он вышёл на лесную дорогу, решил пройти в противоположном направлении. Может быть, там, наконец, мелькнёт просвет?.. И снова – всё незнакомое, но на этот раз он вышел на берег озера. Вернее, он вышел в заросли, которые опутали берег озера. Он обрадовался. Значит, надо идти влево, идти по этому берегу, и он выйдет на поляну. Он так и попробовал сделать, но тут же угодил в жижу, в какое-то болото, которое оказалось на месте этого берега. А может быть, это вовсе не озеро, а так, какой-то заросший пруд или лужа? «Вот тебе и „Болото в лесу“, – подумал он, пытаясь вспомнить, как же выглядело оно, болото, на упомянутой бабушкой картине. А может быть совсем другое озеро или то, что от него осталось, кто знает? Куда он придёт, если пойдёт вдоль него? Если угодит в болото, тогда что делать? И совсем не похож этот берег на тот, на котором остановилась их компания.

И он пошёл обратно, снова вышел на лесную дорогу и пошёл дальше, в противоположную сторону, решив, что эта дорога должна куда-то всё равно выйти. Может быть, как раз на берег…

На самом деле это, конечно, сон. Снова снится ему какой-то кошмар, надо только проснуться. В реальности же он, послушный и усердный ученик, сидит за компьютером в своей комнате и пялится в монитор, в котором видит совсем другое. Это игра, и он пока что просто поддаётся, а значит, из неё всегда можно выйти нажатием кнопки esc, перезагрузить или поиграть ещё, если хочется.