Поездка на этот раз намечалась на озёра, которые дядя Серёжа отыскал на карте Московской области. «Я там был, – сказал он, – правда, лет десять назад, но всё помню. И там классно. И Павлику понравится». И составил этот маршрут. И добавил:

– А Паше было бы неплохо искупаться. Воды он, слава богу, не боится.

Павлик только усмехнулся и ничего не сказал. Потом он спокойно собрал вещи в маленький кожаный рюкзачок, как будто подчиняясь каким-то неотвратимым обстоятельствам. И представил: вот они опять на трёх машинах, объезжая лесные массивы, поедут куда-то в поисках подходящего места для того, что называют отдыхом. Любимая компания родителей с юности, то есть с той загадочной и непонятной поры, когда они ходили в походы, штурмовали горы, пели под гитару песни, прыгали в поезда, – то, что он ухватил годами своего счастливого, беспечного детства, – соберётся снова, чтобы провести совсем небольшое количество времени в гармонии и единении.

Три машины подъехали к берегу озера, окружённого лесом. Правда, место это было пологое и пустынное, лес как будто отступил именно здесь, образовав лысое пространство с небольшими зарослями из нескольких ив и осин.

Они быстро проехали через лесную посадку и оказались на берегу. Дядя Серёжа первым вышел из своей немного побитой Daewoo, потянулся и присвистнул.

И застыл, как, наверное, можно застыть от ужаса при наступлении апокалипсиса.

Озеро обмелело. Можно было даже сказать определённо, что его нет, если бы не тонкий слой воды, закрывавший илистое дно с выброшенным хламом.

Нет, оно не исчезло совсем, как иногда могут исчезать ландшафты и географические объекты. Но оно находилось в стадии улетучивания, ухода, и эта грязная лужа, поросшая осокой и редкими хилыми кувшинками, подтверждала всё же его существование и свидетельствовала о борьбе за жизнь. Вместо мостика – пошатывающаяся ржавая конструкция, которая говорила о былой любви к этим местам представителей рода человеческого. Съехавшие куда-то вбок ступени, наверное, ещё помнили весёлых молодых людей, весело сбегавших по ним и нырявших с мостика в воду. Ржавые покосившиеся перила, вероятно, ещё хранили в своей железной памяти тепло цепких рук.

– Как всё меняется, – задумчиво сказал отец, стараясь придать унылой картине философский оттенок.

– Нет, мы здесь не остановимся, – сказала решительно мама. – Мы поедем в другое место.

– Нет других мест, – сказал отец. – Мы не найдём другое место. То есть не найдём такого, как… – и посмотрел в сторону Павлика.

– А как вам то, второе озеро? – спросил дядя Серёжа. – Там, кажется, не такое болото, почище, но…

– Нормально, – сказал Павлик, понимая, что всё дело упирается в него. – Нормально, переживу.

Наверное, он должен признать, что ему всё же до сладости приятно ощущать, что из-за него так скрупулёзно исследуется география здешних мест. А ведь это дядя Серёжа сказал ему однажды: «Наверное, если бы ты был Лужковым, вырубил бы все леса к чёртовой бабушке». Засмеялся и добавил: «Не волнуйся, скоро лесов не останется, наступит и твоё время».

Павлик тогда тоже засмеялся.

Поехали к другому озеру, видневшемуся вдали. В объезд по немного разбитой колее, и потом по железному грохочущему мостику. Наверное, это и есть романтика дорог и странствий, вместе с которой унеслись в прошлое молодые годы родителей и их друзей. Проехав ещё немного, решили оставить машины, и пойти к берегу пешком.

А он думал: зачем-то надо было ехать сюда вообще, ведь можно было провести время и на даче. Без лишних хлопот. А ещё лучше – дома. Но им почему-то так нравится куда-то выезжать, желательно в «дикие» места, подальше от цивилизации и соседей, где нет ничего интересного. Ни Интернета, ни компьютера, и даже мобильная связь, может так статься, пропала. Это было то, чего он никогда не поймёт, хотя слабая память тех лет, когда он ещё не был болен, когда его возили с собой куда-то чуть ли не в рюкзаке и кормили из котелка, приятно согревала душу.

Они разбили небольшой лагерь на берегу, на краю поляны, за которой и начинался он, лес. А впереди была вода – озеро, которое выражало полное намерение тоже когда-нибудь уйти навсегда отсюда, и было явно недовольно присутствием здесь каких-то чужаков. Как будто эта компания весёлых, беззаботных людей вторглась вдруг в серьёзный и драматичный процесс живущих здесь своей жизнью субъектов и объектов, – деревьев, птиц, воды, насекомых, листьев и солнца.

Павлик подошёл к воде, ступил на камень и опустил руку. Тёплая. Можно искупаться. А на поляне уже раскладывают пледы и клеёнку, вытаскивают термосы и мангал, смеются и уже начинают вести «свои» разговоры о делах, о каких-то событиях их интересной взрослой жизни.

Но ему не будет скучно. Коля младше его на два года, и они вместе будут плавать, а Тоня совсем маленькая, она будет бегать за ними и, скорее всего, будет болтать без умолку.