– Страшновато здесь, – пробормотал Дима. – Страшновато, ничего не скажешь.

В тот вечер мы нашли Екатерину. Она встретила нас с некоторым удивлением и стала рассматривать Диму. Потом тихо сказала:

– Ты, наверное, Дмитрий.

Дима ответил трагическим голосом:

– К сожалению, да.

– А я слышала, – сказала она. – Слышала, что приехали двое и заходили ко мне. Так и подумала: сын Миши приехал.

Для нас это уже не было удивительным. Мы уже убедились в том, что каждый наш шаг известен всем.

– Давайте будем ужинать. И оставайтесь у меня, не ходите больше в эту гостиницу.

…Я смотрю на пейзаж за окном. Река уходит куда-то в глубь леса. Зелёный луг, за ним лес. Зимой река покроется льдом. Паромная переправа перестанет работать – все будут переправляться пешком по льду. Лес станет прозрачным и будет выделяться серой полосой на белом фоне. Откос будет белым, и с него дети, которых здесь не очень много, будут кататься на санках. В этом пейзаже не хватает разве что лошадки, которая будет тащиться по проложенной колее.

Мы зашли в гостиницу за вещами. Мы попрощались с вахтёршей, которая смотрела нам вслед с тем же любопытством, с каким встретила нас.

Всё следующее утро Дима размышлял, а потом сказал:

– Давай сходим к Константину. Ты запомнила его адрес?

Константин жил на окраине посёлка. Дом его был за глухим забором, высокая дощатая калитка была заперта.

Мы постучали. Залаяла собака. Послышался скрип открываемой двери и шаги на крыльце.

– Кто там? – мы узнали голос, вчера жёстко звучавший в гостиничном номере.

– Дмитрий Михайлович, – Дима так отчётливо произнёс свою фамилию, что за забором даже воцарилась тишина.

– Сейчас, – коротко ответил Константин, и мы услышали его приближающиеся шаги.

Он не ожидал нашего прихода и был немного обескуражен. Мы застали его в домашней обстановке, без папки в руках и без кепки на голове, отчего он, казалось, чувствовал себя незащищенным.

– А ведь мы с вами так и не познакомились, – Дима старался говорить как можно твёрже, и чувствовалось, что это давалось ему нелегко. – Дмитрий Михайлович… – ещё раз произнес он и протянул руку.

Константин ответил на рукопожатие. И растерялся. Его жена выглянула из кухни и посмотрела на нас – с уже знакомым нам любопытством.