Он выкладывает передо мной копии бумаг, и я вижу почерк Диминого деда под приговором на расстрел Федора Ястребова. Мне показалось, что даже почерк его похож на почерк Димы.

– Но это ещё не всё, – сказал Константин. – Его карьера взлетела вверх. Он поднимался стремительно и, как ни странно, не скатился оттуда подобно многим его собратьям. Он стал начальником областного НКВД. После этого он уже не расстреливал собственноручно, он только подписывал приговоры. А сын его, Михаил, – добавил он, немного понизив голос, – уехал отсюда после смерти матери, хоть это было непросто. Бежал. И больше не появлялся у нас.

Здесь его осведомленность имела изъян. Очевидно, ему не было известно, что Михаил Аркадьевич однажды приезжал сюда.

– Но почему вы мне всё это рассказываете? – спрашиваю я. – Как будто Дима вам должен что-то компенсировать. Он вообще ничего не знает об этом. Для нас это полная неожиданность.

– Ну что вы, – ответил Константин с улыбкой. – Вы тут совершенно ни при чем, вы не имеете к этому никакого отношения. Ни в коем случае, вы не обязаны нести никакой ответственности.

Он произнёс последние слова так выразительно, что их можно было понять ровным счётом наоборот.

– Это слишком серьёзно, чтобы браться судить кого-нибудь, – пытаюсь объяснить я ему. – Даже если вам кажется, что вы имеете моральное право.

Константин пододвинул пачку бумаг.

– Берите, берите. Посмотрите. А если хотите, могу вам совсем отдать. Зайдите, и я отдам. Вас это должно заинтересовать. Ведь вы историки.

– Мы всегда занимались другой историей. Не такой.

– Бывает ещё какая-то история?..

– Вам хочется таким образом свести счёты? – не выдерживаю я. – Чего вы хотите добиться? Что доказать? Зачем вам нужно преследовать его? В чём он перед вами виноват? Лично перед вами лично он, – в чём?

– Я понимаю ваше желание защитить его, – отвечает он. – Вполне понятно. Но вы пройдите по домам, – я вам могу даже показать каким, и всех, кто старше шестидесяти, спросите, кто такой Аркадий Николаевич… – он снова назвал фамилию Димы, ещё раз резанув меня по какому-то скрытому больному чувству.

– Дима не обязан за него отвечать.

– Всегда кто-то должен отвечать.

– Пусть отвечают те, кто это делал.

– Расплачиваются всегда другие. Разве вы об этом не знали?

Мы оглядываемся одновременно. Дима стоит у двери, засунув руки в карманы. По его лицу видно, что он слышал всё.

– Уходите, – говорит он. – Это неправда.

Константин удивлённо собирает бумаги, завязывает тесёмки папки, спокойно проходит мимо Димы и закрывает за собой дверь.