Она прервала заученную речь и уже спокойнее добавила:

– Но теперь мы всё переделываем. Из области приказ поступил: перестройка. И мы его вещи отправили пока в закрытый фонд, оставили только фотографии. Но если вам интересно, у нас тут есть один местный собиратель архивов, который может многое рассказать…

– Нет, погодите, – прервал её Дима. – Расскажите ещё что-нибудь.

Дима упёрся взглядом в фотографию.

Он был очень похож на Аркадия Николаевича.

Мы остановились у оврага. Бабка в тёмном, натянутом на лоб платке, пыталась перевести через мостик козу. Коза упёрлась, и бабка, ругаясь, дергала за веревку. Дима подошёл к ней и хотел помочь, но бабка отстранила его, окинув удивлённым взглядом, словно инопланетянина.

– Скажите, бабушка… – Дима немного смутился. – Вы давно здесь живете?..

– Давно?.. Всю жизнь живу.

Она улыбнулась, прощая наивность вопроса.

– А вы не помните… – он вдохнул и выпалил: – Аркадия Николаевича… – и назвал свою фамилию.

Казалось, это стоило ему большого труда.

Бабка пристально смотрела на него, словно пытаясь понять смысл слов, и Дима повторил свой вопрос.

Прошла минута, и лицо бабки оживилось.

– Аркашку? – Очевидно, столь резкий экскурс в прошлое был для неё неожиданным. Дима не учитывал, что не все люди, подобно ему, проводят часы над учебниками по истории. – Как же, помню. Гад он был. Сволочь. Он там, на Красной балке, людей расстреливал. Они с Колькой Тимохиным с револьверами приезжали, зерно вывозили. – И она выругалась. – Колька вон там живёт, в крайнем доме, тихий стал.

Она выплеснула ещё несколько ругательств и погрозила кулаком в ту сторону, где жил Колька Тимохин.

Дима отошёл. Бабка ещё некоторое время пристально рассматривала его, потом спросила:

– А тебе на что?

Наш интерес всё же насторожил её. Она пошла дальше, уводя за собой козу и продолжая ругаться в адрес Аркашки и Кольки Тимохина.

Дима был обескуражен.

– Вот это да, – пробормотал он. – Но может быть, она что-то путает?