Впереди на тропе, на границе видимости, из стороны в сторону раскачивалась массивная фигура. Эта расплывчатая фигура была настоящим медведем.

«Вот и медведи появились», — как-то отрешённо подумалось мне.

Хозяин тайги стоял на задних лапах, а передними жестикулировал так, словно демонстрировал нам бой боксёра с тенью. Мой мозг ещё не до конца осознал возможную опасность, но ствол винтовки уже смотрел в грудь зверя.

Одна рука Степана отвела ствол моей винтовки в сторону, а другая крепко ухватилась за рукоять своего охотничьего ножа.

— Не можно зверя стрелить, — прошептал он, не отводя настороженного взгляда от медведя. — Хунхуз рядом. Могёт прослышать.

Стараясь не делать резких движений, я осторожно повесил винтовку на плечо и вытянул нож. Перехватив рукоятку ножа враз ставшей влажной рукой, я мимолётно порадовался, что рукоять была удобной и ухватистой.

«Хороший ножичек», — подумал я, настраивая себя на боевой лад. В голове промелькнули воспоминания о том, как раньше бывалые охотники ходили на медведя с рогатиной и ножом. Теперь я сам оказался в такой же ситуации, но это меня совсем не радовало.

— Ты чего, дядь Миша? — раздался вкрадчивый голос казака. — Никак пропустить нас нет желаниев?

Медведь в ответ возмущённо хрюкнул. Уступать дорогу он явно не собирался. Он переводил свои злые круглые глазки то на меня, то на Степана. В его здоровенной башке шёл сложный мыслительный процесс. Скорее всего он думал, с кого первого начать.

Или кто вкусней, я или Степан.

— Не дело ты затеял, Мишаня, не дело. Мы-то ведь всё одно пройдём, а ты тута со вспоротым брюхом лежать останешься, — в голосе казака прозвучала явная угроза.

Медведь прекратил своё нелепое раскачивание и внимательно уставился на Степана. Что-то ему не нравилось в тоне казака.

В это время я вышел на одну линию со Степаном. Скосив один глаз и увидев поддержку, Степан стал маленькими полушажками приближаться к зверю. Я следовал за ним. Почуяв неладное, медведь угрожающе замотал головой и поднялся на дыбы. Это была крупная особь из семейства гималайских медведей. Его губы задёргались в злобной конвульсии, обнажив при этом кривые жёлтые клыки. Смрадное дыхание, наполненное запахом гнилой плоти, коснулось наших ноздрей. Меня чуть не вывернуло наизнанку.

— Ну, падла, ты ещё и пасть не чистишь! — не ожидая от себя такой прыти, крикнул я и прыгнул вперёд.

Степан поддержал мой неожиданный энтузиазм.

— А-а, паразит лохматый, получи! — раздалось сбоку от меня.

Такой поворот событий явно не устраивал лохматого бандита. Раздался громкий продолжительный треск, и в окружающем воздухе распространился запах медвежьих испражнений. Сам же виновник всей этой антисанитарии самозабвенно улепётывал от греха подальше. Только глухой топот да треск подминаемых деревьев указывали направление бегства несостоявшегося людоеда.

Мы со Степаном кинулись прочь от вонючего места.

— Смотри в дерьмо не наступи, — смеясь, предупредил меня Степан. — Он ещё метров сто будет своё варенье по тропе разбрасывать.

— Неужели он со страху так обделался, — всхлипывая от смеха, спросил я казака.