— А то, как же. Трусливая, я тебе скажу, скотина, — ухмыльнулся Стёпа. — Но это когда есть куда бежать. А ежели он увидит, что положение безвыходное, то бежать придётся тебе. Драться будет насмерть. И тут ещё надо поглядеть, кто в штаны накладёт.
Треск веток стих, а вокруг, кроме естественных таёжных запахов, ничего другого не ощущалось.
— Ладно, Михайло, надо поспешать, — стал серьёзным Степан. — Там-то звери поопасней будут.
И мы продолжили нечаянно прерванные гонки. Неизвестно, что ждало нас у финиша, но отступать мы не собирались. Пропитанные влагой гимнастёрки неприятно липли к телу и парили, словно самовары. Наши разгорячённые быстрой ходьбой тела выдавали избыточную энергию, которая, подчиняясь закону о том, что ничто в этом мире не исчезает бесследно, превращалась в паровые облака. Только далеко за полдень туман стал понемногу рассеиваться. Мы взбодрились.
— Я уже чую этих сволочей, — недобро ощерился Степан. — Скоро свидимся.
— Дай-то Бог, — с трудом выплюнул я сквозь зубы.
Моё тело было телом робота, который, повинуясь чужой воле, работал на разряженных аккумуляторах. Я уже не представлял, где мы возьмём силы, чтобы отбить у хунхузов девушек.
— Ну, всё, — произнёс Степан, — один час на отдых. Теперь мы их достанем. Никуда они не денутся.
Я был с ним полностью согласен. Отдых нам был категорически необходим, а иначе труба, никого мы из неволи не выручим.
Усевшись прямо на землю, я с блаженством опёрся спиной о ствол дуба. Степан расположился напротив меня. Я прикрыл глаза и мгновенно вырубился.
Глава 10
Схватка в тайге
Я спал, а мои внутренние часы неутомимо отсчитывали минуту за минутой. Вместо снов уставший мозг выдавал в эфир разноцветные всполохи и причудливые кляксы. Даже во сне я знал, что ровно через шестьдесят минут мои глаза откроются и я проснусь вполне готовый к дальнейшим подвигам и свершениям. Но проснулся я раньше от какого-то внутреннего толчка. Резко дернувшаяся рука уронила на землю прислонённую к дубу винтовку. Пытаясь подхватить её, я наклонился вперёд. Это спасло мою жизнь.
Просвистев над самой макушкой и сбив при этом с головы солдатскую фуражку-бескозырку, в ствол воткнулась стрела. Ещё не осознавая происходящего, моё тело упало на землю и, перевернувшись, откатилось за ствол. Следующая стрела с неприятным чмоканьем воткнулась в землю там, где мгновение назад находилось тело.
«Метко бьёт, сволочь», — подумал я как о чём-то постороннем. Проснись я секундой позже, и лишние дырки в моей голове были бы обеспечены. Откуда он тут взялся, индеец хренов?
— Степан! — окликнул я шёпотом казака. — Ты живой?
— Живой, — отозвались кусты, метрах в пяти от меня.
— Что это было?
— Хунхузы, мать их итти. Подловили нас, как детей, — злобно ответили кусты.
Надо было чем-то отвлечь внимание стрелка. Старый, но эффективный фокус с головным убором я показать не мог, так как моя фуражка была намертво пришпилена вражеской стрелой к стволу дерева.