О да, она понимала Эртана и его мотивы.
Как понимала и то, что никогда не сможет эти мотивы принять и никогда не сможет быть с человеком, для которого государственные интересы превыше дружбы.
У Рэми был романтичный склад натуры. Она была способна оценить политическую необходимость, принести для неё серьёзные жертвы, смирить себя. Но в её системе приоритетов были вещи гораздо важнее, и одной такой вещью была дружба.
Другой – любовь.
Это был тот момент, когда Рэми осознала: долг перед страной для Эртана будет всегда важнее и любви тоже, а значит – и важнее самой Рэми.
А этого она принять была не способна.
Сама мысль об этом казалась ей унизительной.
И она твёрдо решила вырвать из своего сердца всяческие чувства к этому бездушному барану. Десять лет – как раз хороший срок, наверняка всё забудется, как сон.
И она ещё будет молода, и они с Алиссией начнут новую и счастливую жизнь.
Да, именно так.
И никаких ралэсов с их рогровой бездушной системой адских приоритетов.
Никаких ралэсов!
Глава третья
На другой день в кабинете замка А-Ларресов проходил экстренный совет в следующем составе.
Во-первых, присутствовали три брата. Сложивший руки на груди Эртан подпирал поясницей стол с какими-то бумагами и хмуро глядел в пустоту. По правую руку от него на этом самом столе устроился Рассэл, который уныло болтал в воздухе ногой – скорее дёргал ею – и ковырял толстый кожаный фолиант. По левую – в глубоком кресле устроился Аркаст, спокойно положивший руки на подлокотники и изображающий собой скульптуру.
Во-вторых, в самом центре – кабинет был круглым, потому что находился в башне, – холодной статуей стояла Рэми. На ней было богатое ниийское платье, дополненное официальной высокой причёской. Выглядела она так, как будто, как минимум, в тронном зале объявление войны декларировала.
За её плечом жалась Алиссия, которая пыталась выглядеть отстранёно, но дрожащие пальцы её выдавали.
Третьим в компании притулился Эрьен, который задумчиво изучал портьеры у окна и, казалось, не участвовал в общем разговоре и находился тут исключительно ради охраны опасной пленницы.
Совет этот можно было назвать советом лишь условно. Вся суть его заключалась в том, что Рэми в ультимативной форме заявила свои намерения: разделить судьбу подруги, какой бы она ни была. Братья, каждый в своей манере, выразили недовольство этим решением: Эртан дёрнул плечом и нахмурился, Рассэл всплеснул руками и посмотрел на неё с укоризной, Аркаст закинул ногу на ногу и смерил принцессу скептическим взглядом.
– По-хорошему, Рэми, – взял слово как раз он, – ты в высшей степени неблагодарна. По нашим законам мадемуазель положено казнить, но мой брат не желает причинять тебе огорчение и находит весьма дельный и милосердный выход. Не говоря уж о том, что наш друг благородно берёт на себя все заботы по этому делу – а с трупом бы такой возни не было, как ты понимаешь.