Костяков и Тарасов стояли за углом школы и курили. Теперь они уже были в выпускном, одиннадцатом классе, ещё больше вытянулись, окрепли, но привычкам не изменили и по-прежнему наводили ужас на всю окрестную школьную шпану.
— Костяк, а ты завтра работаешь? — Вдруг поинтересовался Степан.
— Нет, а что?
Но Тарасов лишь хитро ухмыльнулся:
— И Журавлика завтра не встречаешь, потому что, насколько я помню, в четверг у неё занятий нет, да?
— Ну. И что? — Жекино недоумение всё возрастало.
— А то. День рождения у тебя, кореш, вот что, — засмеялся Тарас. — Давай завалимся куда-нибудь, отметим. Я угощаю! А то давно уже никуда не выбирались. И девок прихватим, ага?
Евгений досадливо стукнул себя по лбу:
— Точняк, днюха, а я и забыл, — ухмыльнулся он. — Хорошо, давай. Только Катюху тоже надо позвать.
— Да зачем? — Изумился Стёпка. — Жек, она всё равно не пьёт, ей скучно будет. Только испортит нам всё веселье своим скучающим фэйсом. Ты потом с ней отметишь. Давай лучше я свою Танюху захвачу, а ей скажем, чтобы Людочку с собой зацепила, да? Ну ту блондиночку, с которой вы в прошлом месяце тусили. Ух, ты с ней и зажёг тогда! Красава!
— Нет, только не Людочку, — поморщился Костяк. — Если я с ней пару раз зажёг, это не значит, что теперь должен везде таскаться с ней как приклеенный. Только она с чего-то решила, что у нас всё серьезно. Вот дура! С чего только взяла? Я же сразу всех девах предупреждаю, чтобы ни на что не рассчитывали. С какого хрена мне для неё делать исключение?
За три года чувства Костякова к Журавлёвой лишь усилились и окрепли, но ждать пока она повзрослеет и разглядит в нём мужчину ему становилось всё невыносимее, тем более, что Катерина похорошела и расцвела. Тонкая фигура, оставаясь по прежнему стройной, округлилась в нужных местах. Черты лица тоже стали более утончёнными, а умные зелёные глаза и раньше были выразительными. Но Женьке больше всего нравилась её светлая обаятельная улыбка, зажигающая искорки смеха в глазах. Эта улыбка по-прежнему делала его беспричинно счастливым и помогала справляться с любыми неприятностями и сюрпризами судьбы, которых за последние годы было немало.
Даже Тарасов иногда шутливо замечал в разговорах с другом, что «Журавль перья распушила и теперь-то есть на что посмотреть», так что Костякову нужно за ней как следует приглядывать, чтобы птичка не упорхнула. Евгений и приглядывал: любого представителя мужского пола, кто смотрел на Катю дольше самого необходимого, Жека награждал сурово-мрачным многообещающим взглядом. И недвусмысленный невербальный посыл был настолько угрожающим, что безошибочно считывался любым парнем, после чего они теряли к Кате всякий интерес.
Одна лишь Катерина ничего не замечала, по-прежнему пребывая в мире своих фантазий, книг, музыки и наивной чистоты. Все жаркие взгляды Евгения и других парней ей были до лампочки, поскольку девушка совершенно не осознавала собственной природной красоты и уж тем более не умела ею пользоваться.
Однако, Костякову от этого было не легче. Он жаждал заполучить Катю себе так давно, что это желание стало частью его самого. Человек ко всему привыкает, но время от времени гормоны играли с парнем злую шутку, и желание обладания настолько сильно обострялось, что Женя боялся, что в конце концов не выдержит и набросится на Журавлёву. Поэтому он, поразмыслив, решил, что ради сохранения собственного рассудка и Катиной целомудренности будет время от времени встречаться с другими девушками, не обременёнными моральными принципами. Только с теми, которые хотят весело провести время, скоротать ночку-другую и не претендуют на что-то большее. Тарасов, разумеется, горячо поддержал друга в таком чисто мужском решении и с энтузиазмом принялся поставлять Евгению вышеупомянутых девиц. Тем более, что это было несложно: девушки и так с восторгом заглядывались на сильного, широкоплечего и не лишённого собственной мрачноватой харизмы Костякова.
Вот и сейчас Стёпка беспечно пожал плечами и, в ответ на нежелание Евгения встречаться с Людочкой, выдал:
— Не проблема, чувак. Забьём на Людочку. Как на счёт Сони?
— Ты про ту с короткой тёмной стрижкой и ногами «от ушей»? — Уточнил Жека. Тарас обрадованно закивал и Костяков улыбнулся: — Она — ничего, горячая штучка. Только знаешь, Степаннело, по-моему, ей сейчас не до нас. Я видел её недавно с каким-то перцем. Они друг на друга так пялились, что ничего вокруг не видели. Так что Сонька для нас потеряна, Тарас, — усмехнулся Жека. — Но я даже рад за неё.
— Жаль, — вздохнул Стёпка, — прикольная была тёлка. Ну, она ж не единственная, у моей Танюхи ещё полно подруг! — Подбодрил он сам себя. — Есть ещё Дашка, Наташка, Варька, Марина. Тебе какую?
— Да блин, Тарас, мне вообще без разницы. Лишь бы не Людочка. Ладно, пусть будет Варя. Она вроде не так сильно липнет ко мне, как остальные Танькины подруженции и не трещит без перерыва. И вообще, чем-то на Катьку похожа, — мечтательно выпустил сигаретный дым Евгений.