— Нет, — буркнул Жека, помрачнев ещё больше. — Я всю неделю пробовал читать эту муть, но это скука смертная! Я отрубаюсь на каждой странице. Совсем ничего непонятно. Тарас был прав: книги — это отстой.
— И никакой не отстой, — запротестовала Журавлёва, тут же кинувшись защищать своё любимое увлечение. — Я же сразу говорила, что там трудный текст. Просто ты начал с самого сложного. Ну кто так делает?
— По-твоему, я лох последний?! — Вспылил Костяков, сжимая кулаки. Ему и так было неловко перед девочкой, что похвастаться нечем, а тут ещё и показалось, что она окончательно разочаровалась в его умственных способностях: — Да сдались мне твои книжки, Журавлёва! От такого фуфла одни ботаны тащатся! Мне плевать на них! Ясно тебе? — Прокричал мальчишка в лицо Журавлёвой и, круто развернувшись, припустил по дороге.
Ошарашенная Катя, не ожидавшая столько эмоций на ровном месте, сначала обиженно поджала губы. Ей и правда стало очень обидно, что человек не смог оценить всю прелесть так любимого ею увлечения. Но потом она вдруг представила себя на месте Костякова и поняла, что если бы начала свой читательский путь с этой книги, то именно на этой книге он у неё точно так же бы закончился. Ей внезапно стало жаль Жеку, ведь он и сам не осознавал, чего себя лишает, и, поддавшись порыву, Журавлёва крикнула в спину убегающему Костякову:
— Женя, подожди!
Костяк остановился, будто налетел на невидимую стену, до того странно ему было, что Журавлёва его зовёт после того, как он, не сдержавшись, на неё наорал. Причём не по фамилии, а по имени. Так было всего лишь раз, тогда, в подъезде, а эти воспоминания Жека бережно хранил в самой глубине души. Мальчишка обернулся и подождал пока девочка его догонит, а потом мрачно буркнул, скрывая за привычной мрачной маской своё смущение и растерянность:
— Ну? Чего тебе, Журавль?
— Жень, мы всё сделали неправильно, — уверенно заявила Катя, поразив Костякова местоимением «мы». — С самого начала ясно было, что, если ты хочешь получить доступ к другим мирам, эта книга явно не подходит. Но у меня есть другая. Она смешная. Даже папа громко смеялся, когда её читал, а обычно просто улыбается, когда что-то смешное читает. Там нет ничего сложного. Просто приключения и смешные ситуации. Мне кажется, тебе понравится, — слегка улыбнувшись однокласснику, отметила Катя. — Хочешь, принесу?
Костяков недоверчиво разглядывал девочку, пытаясь определить, где подвох, и в конце концов спросил:
— Ты говоришь «несложная». Зачем же ты дала её отцу? Ты же говорила, что он объясняет тебе непонятное.
Катя удивлённо вскинула брови и улыбнулась ещё шире:
— Я рада, что ты запоминаешь, что я говорю. Но тут другой случай. Я просто хотела его развеселить, когда ему было грустно. Книги же — это не только источник знаний, развлекательные книги тоже бывают. Так ты хочешь попробовать ещё раз?
Костяков прикинул про себя сколько ещё у него осталось терпения на всю эту читательскую галиматью и вздохнул:
— Ладно, Журавлик, тащи свою книгу. Но если и эта окажется таким же фуфлом, я — пас.
— Не окажется, — задорно усмехнулась девочка, чем вызвала в Жеке волну восхищения, ведь он ради её улыбок был готов на очень многое. Но твёрдо был убеждён, что Журавлёвой знать об этом совсем не обязательно, поэтому, скупо кивнув напоследок, бросил: «Бывай» и смылся в неизвестном направлении.
Журавлёва заметила, что Костяков старается не афишировать их общение в школе, вылавливая её после уроков. Девчонку это вполне устраивало: ей тоже не очень-то хотелось, чтобы одноклассники или учителя заметили её в компании «плохих» парней. Поэтому на следующий день, как только учёба закончилась, Катя вышла за школьные ворота и принялась поджидать Евгения.
Он не заставил себя долго ждать, вылетев со школьной территории минуты через три и принявшись озираться, кого-то разыскивая. Ищущий взгляд сразу наткнулся на Катю, и на Жекином лице быстро промелькнуло озадаченно-изумлённое выражение, а потом он нахмурился и подошёл:
— Ты чего здесь? Чего домой не идёшь?
— Да вот, тебя жду, — весело сверкнула глазами девочка и пошутила: — Не всё же тебе за мной бегать. — От неожиданности Жека растерял свою привычную мрачность и усмехнулся, а Катерина сразу достала из рюкзака «Меч без имени» Андрея Белянина: — На, держи. Это одна из самых моих любимых. Конечно, я не знаю, насколько этот юмор тебя развеселит, потому что вообще тебя не знаю. Но зато мне известно, что «Меч» довольно популярен. Это уже второе переиздание. Первое раскупили. Так что надо попробовать. — Костяков молча взял книгу и принялся разглядывать обложку. Катя не ждала от него никаких слов, да и не хотелось ей долго с ним стоять, поэтому она быстро попрощалась: — Ну ладно, я всё тебе отдала, так что пойду. Пока, Костяков.