Графиня, напоминающая потасканную черную ворону в оранжевом парике, была, безусловно, заметной персоной, но в таком важном деле никто бы не отдал ей все на откуп. Не успели мы оглянуться, как появилось по меньшей мере шесть комитетов по подготовке к приему королевской особы, и все наперебой убеждали губернатора в том, что их план самый-самый. По слухам, номарх[26] обзавелся вооруженной охраной и стал на ночь запираться, после того как некая дама, член комитета, решила пожертвовать своей невинностью, чтобы добиться одобрения их плана.

– Как это мерзко! – протрубила Лена Маврокондос, закатывая черные глаза и причмокивая красными губами с запоздалой мыслью, что могла бы и сама догадаться. – Вы только себе представьте: женщина ее возраста пытается голой проникнуть в спальню к номарху!

– Да, забавный способ заставить себя выслушать, – согласился Ларри, изображая из себя простачка.

– Абсурд! – Лена ловко отправляла оливки в алый рот, словно заряжала винтовку перед боем. – Я уже видела номарха и уверена, что он признает наш комитет в качестве официального. Очень жаль, что в порту не стоит британская флотилия, вот это был бы почетный караул! Обожаю моряков в форме, они такие опрятные и такие молодцеватые.

– Инфекционные заболевания в королевском флоте… – начал Ларри, но тут вовремя вмешалась мать.

– Лена, расскажите нам о своих планах, – попросила она, осадив взглядом Ларри, который пил уже восьмую рюмку узо, так что от него можно было ждать чего угодно.

– Ах что за планы, мои дорогие, что за планы! Вся Спьянада будет декорирована в голубых и белых тонах. Если бы нам еще не мешал этот дурачок Марко Паниотисса! – И она закатила глаза в отчаянии.

Об этом Марко говорили как о вдохновенном сумасшедшем, и было непонятно, каким образом он стал членом комитета.

– А чего хочет Марко? – полюбопытствовал Ларри.

– Ослов! – понизила голос Лена, словно речь шла о чем-то непристойном.

– Ослов? – повторил Ларри. – Он хочет ослов? Он что, думает, это сельскохозяйственная выставка?

– Вот и я ему об этом, – сказала Лена. – А он стоит на своем: «Ослы, ослы!» Он утверждает, что это символично. Так Христос въезжал в Иерусалим. И он настаивает на бело-голубых ослах.

– Крашеных ослах? – уточнила мать. – А зачем?

– Выкрашенных в цвета греческого флага. – Лена встала во весь рост, лицо суровое, плечи расправлены, руки сжаты в кулаки. – Но я ему сказала: «Марко, только через мой труп!»

Она зашагала прочь по мостовой, боевая дочь Греции.

Следующим возле нашего столика остановился полковник Велвит, высокий, видный старик с байроническим профилем и угловатым телом в постоянном движении, как у марионетки. Его вьющаяся седина и сверкающие черные глаза никак не вязались с формой скаута, но он носил ее с достоинством. После выхода на пенсию единственным его увлечением стали местные скауты, и хотя нашлись люди, говорившие о том, что этот интерес не вполне альтруистичен, он продолжал держать марку и пока ни на чем таком не попался.

Полковник принял приглашение на рюмку узо и, присев за столик, промокнул лицо носовым платком с запахом лаванды.

– Эти мальчики, – простонал он. – Они меня доконают. Такие непоседы!

– Им нужны юные девочки-вожатые, вам это не приходило в голову? – сказал Ларри.

– Дорогой мой, не шутите так, – сердито глянул на него полковник. – Эти непоседы горазды на любые каверзы. Сегодня они устроили натуральный ужас, и номарх был очень раздосадован.