С помощью стремянки мы извлекли взъерошенного Джиджи из зеленых зарослей. Он заработал синяки и царапины, но в остальном не пострадал. Выпив бренди для успокоения нервов, мы приступили к позднему обеду. К вечеру Джиджи уже не сомневался в том, что он совершил левитацию.
– Если бы мои ноги не запутались в злокозненной лозе, я бы совершил облет дома, – сказал он, лежа на диване, забинтованный, но счастливый. – Какое достижение!
– Я бы предпочла, чтобы вы не практиковали полеты в этом доме, – сказала мать. – Мои нервы этого просто не выдержат.
– Вернусь из Персии и отпраздную здесь свой день рождения, – сказал он. – И вот тогда, дорогая миссис Даррелл, вы убедитесь в том, какого прогресса я достиг.
– Одного раза вполне хватит, – осадила его мать. – Вы запросто могли убиться.
Через два дня Джиджи, обклеенный пластырями, но все такой же бесстрашный, отбыл в Персию.
– Интересно, приедет ли он сюда на свой день рождения, – сказала Марго. – Если приедет, давайте устроим для него вечеринку.
– Да, хорошая мысль, – согласилась мать. – Он очень милый, но такой… чудной, такой…
– Зато он единственный из всех гостей, про которого можно сказать, что его визит был мимолетным, – отметил Лесли.
6. Приезд королевской особы
Короли и медведи нередко доставляют беспокойство своим прислужникам.
О безмятежных днях, проведенных нами на Корфу, можно сказать, что каждый день был особенный – по-особенному окрашен, по-особенному слажен, потому радикально отличался от остальных трехсот шестидесяти четырех дней и тем запомнился. Но один день в моей памяти стоит особняком, так как с ним связана не только моя семья и ее близкий круг, но и все население Корфу.
В этот день король Георг вернулся в Грецию, и с таким ажиотажем, такой интригой остров еще не сталкивался. Даже организация процессии в честь святого Спиридона меркла в сравнении с этим событием.
О выпавшей острову Корфу монаршей милости я узнал от моего репетитора мистера Кралефского. Он был так возбужден, что не обратил никакого внимания на коноплянку, которую я для него раздобыл с немалыми трудностями.
– Удивительные новости, мой мальчик, удивительные! Доброе утро, доброе утро, – приветствовал он меня. В его больших томных глазах стояли слезы радости, изящные руки совершали какие-то фиоритуры, а спрятанная под горбом голова тряслась от восторга. – Славный день для этого острова, воистину так! И не только для острова, для всей Греции! Э… что? Ах да, коноплянка… симпатичная… фьюить, фьюить. Так вот, какой триумф для нас, обитателей царственного острова в оправе океана, как выразился Шекспир…[23] визит короля!
Что ж, подумал я, пожалуй, даже можно изобразить маленькую радость по такому поводу – а вдруг это мне принесет какие-то дивиденды? Я поинтересовался, что за король и можно ли рассчитывать на выходной по случаю его приезда.
– Король Греции! Георг! – восклицал мистер Кралефский, пораженный моей непросвещенностью. – Неужели вы ничего не слышали?
Я уточнил, что мы живем без сомнительного преимущества под названием радио, то есть в состоянии блаженного неведения. Кралефский смотрел на меня с тревогой, словно винил себя в моей непросвещенности.
– Видите ли, нами правил Метаксас, настоящий диктатор. Но к счастью, удалось избавиться от этой одиозной личности, и у его величества появилась возможность вернуться.
Я спросил, когда, собственно, избавились от Метаксаса. Мне об этом никто не сообщил.