Поистине трудный час наступил для великой Армении. Перемирие с Персией не продержалось и десяти дней. Войско Тиридата выгорало, словно листья на солнце, и персы, пользуясь ситуацией, отодвигали армянских солдат и понемногу, но нагло и жестоко вторгались на чужие земли, забыв, как до недавнего обороняли свои. Персы привыкли умирать либо за поражение, либо за победу, и это не устраивало Тиридата: направляя к границе своих людей, он терял их один за другим. Они умирали и в седле, и под седлом убитых лошадей.

Голос Мелкума звучал слабо, словно колокольчик дрожал от дуновения ветра. Стражи продолжали болтать о горцах, жителях долин, христианах, женщинах… Мелкум, откашлявшись, заревел:

– Тихо!

Из рук одного стража выпало оружие, но бедолага быстро его подхватил, испугавшись, и покраснел от стыда. Кто-то отвесил воину подзатыльник.

– Мы несём потери, – сказал Мелкум. – Армения не готова отступать, но она готова просить вас, мужественные стражи порядка в селениях и городах, воевать! Но будьте особенно бдительны под час своей службы, ибо сейчас, когда Армения отвлечена битвой с Персией, христиане продолжают подрывать целостность государства и сплочённость нашего народа тайными собраниями и заговорами!

Мелкум отругал некоторых стражей за невежество и отсталость, которую они выражают своими приземлёнными шутками, но, не удержавшись, всё же решил разузнать, что так их забавляло.

– Сколько веков минуло, но армяне никогда не пропустят шутки даже в самые трудные времена! – заметно подобрел Мелкум и учтиво спросил: – О чём шутите?

Взгляды мужчин пали на Вардана, он ответил:

– Товарищи подсмеивались надо мной, потому что я встретил девушку и влюбился в неё, хотя я не вижу в этом чего-то глупого или смешного.

– Возможно, эти несчастные попросту не знают, что такое любовь? – заступился за воина Мелкум. – Нам запрещено проявлять слабость, в том числе и сердечную, но ничто не мешает нам делать это под покровом ночи. Если женщина удостоила тебя своей любви – радуйся! Как зовут её?

– Рипсиме! – громко ответил Вардан.

***

Мелкум решил не спешить к царю, а отправился на конюшню взглянуть, как поживает его лошадь, стало ли ей легче после укуса змеи. Старший конюх, заметив краешком глаза приближающегося царского советника, быстро распорядился, чтобы вывели укушенную в ногу кобылу из стойла. Мелкум погладил белогривую любимицу, осыпал конюхов словами благодарности и оживлённо пошёл в свои покои.

– Так-так-так. Если я запомнил это имя, значит – оно было важным, – Мелкум задумался на несколько секунд и замедлил шаг. – Может, она какая-то торговка? А может, дочь важного человека? Нет, значит, просто показалось.

Беседа с молодым стражем крутилась в голове советника царя: он напряжённо перебирал моменты и события, в которых могло бы промелькнуть имя Рипсиме. Закинув ногу на ногу и уставившись куда-то, он почесал седоватую бороду и вспомнил – похожее имя встретилось ему год назад в письме от Диоклетиана. Тогда Тиридат приказал отыскать в Армении девушку с именем Рипсимия, но тот, забывшись или сделав вид, что усердно выполняет порученное, заявил о том, что нигде не сыскать такой девушки и, возможно, она никогда не заходила в Армению. Царь огорчился и повелел не останавливать поиски красавицы из Рима.

– Рипсимия… Рипсиме… – шептал Мелкум. – Тиридат прожужжал мне все уши о ней, а она вон, оказывается, ходит у меня под носом! Пока ещё песок под ногами моих стражей не остыл – нужно отправлять их обратно, чтобы схватить её и притащить сюда.

Мелкум резво встал и быстрым шагом отправился к Тиридату: нельзя упускать возможности подняться в глазах правителя.

Сначала он услышал звон бьющейся посуды, а когда вошёл в царские покои, ловко увернулся от летящей прямо в него пиалы. Правитель негодовал. Какой-то незнакомец мигом выбежал из комнаты.

– Лис! – владыка Армении издал пронзительный яростный вопль. – Лис хитрый! Ишь, чего просит! Пробрался ко мне, чтобы просить больше не принижать христиан, не отнимать у них имущество и не казнить тех, кто покрывает их! Да как он посмел?

– Остановись, царь, и послушай меня. Я пришёл к тебе с новостью – думаю, ты будешь рад услышать это. Ты помнишь письмо, посланное Диоклетианом тебе?