Вошла со склонённой головкой в отвисшем до пупа капюшоне. Качнула этим сооружением, когда он лениво приподнялся на противоположном берегу километрового рабочего стола. Села на краешек кресла и сплела на груди монашеский бублик, продёрнув руки в рукава. Закрылась, занавесилась и не пошевелилась даже после ухода сопровождавшего меня воина. Танаграт на ходу политически профессионально переписал сценарий и выложил на мой край стола небольшой свёрнутый прямоугольник. Большой вычурной сургучной печатью вверх. Корону я разглядела, а потому и авторство, несмотря на геральдическую безграмотность, идентифицировала. Выпростала из рукавов руки, сняла капюшон, вскрыла пакет и приступила:

«Дорогая моя Ксейя. Долгих тебе лет жизни, красоты, здоровья и прочая, прочая, прочая. Сожалею, милая моя девочка (перечеркнуто) Сожалею, мэм, что не привелось свидеться раньше – дела. Как таная Руфеса, я кручусь волчком, но всё равно не поспеваю за всем, что планируется на день, неделю, а тем паче на месяц и более. Однако, в ближайшее время, надеюсь, это досадное упущение будет исправлено…»

Я дочитала это пространное велеречивое послание своей… сводной сестры Камиллы до конца. И не поверила глазам. Перечитала снова, заподозрив, что старый добрый английский, на котором было писано, в этих краях стал забываться. Ни черта подобного! Эта стерва написала ровно то, что имела в виду. Если отбросить все загогулины речи, то по смыслу выходило следующее:

«Детка, сиди, где сидишь, не дёргайся, не рыпайся и даже не думай сбежать – достану из-под земли. А когда достану, мало тебе не покажется. Ибо коронованная сука всегда опасней обычной, как минимум вдвое. Твои способности мне и моему супругу – тану Руфеса – подходят. А потому мы намерены использовать тебя в хвост и в гриву. И для начала затолкаем тебя под венец с тем мерзавцем, что передал тебе это письмо, а теперь сидит напротив и едко кривит губы. Если понадобится тащить тебя к алтарю волоком, я не постесняюсь и всего населения Свастла. Если для острастки понадобится отмахнуть голову любому из твоих приятелей – прикажу, не моргнув глазом. Я сказала, и так будет! Герс – мужик умный, сильный, отважный, но не безбашенный. Отличный политик и блестящий воевода. А к тому же циник, женоненавистник, единственный друг моего мужа и самый выдающийся танаграт Руфеса. Ему требуется поддержка Ордена и защита самой крутой из его пришелиц. Вот ты за ним и присмотришь. Этого хочет мой супруг, а я не привыкла ему отказывать в таких мелочах. До скорой встречи, целую. Твоя королева Камилла».

– Ты это читал? – холодно уточнила тварь, вылезающая из меня без предупреждения.

– А ты уже имеешь право меня допрашивать? – зло всколыхнулась навстречу его тварь.

– А чего кокетничать? – ядовито усмехнулась моя. – Мы уже почти родственники. Так ты это читал?

– Конечно, нет, – язвительно ответствовала его тварь, припечатав высоким кубком бумажную горку на столе. – Я не знаю, и не могу знать язык Внимающих. Но, мне известно, чем тебя обрадовали, Сиятельная. Меня столь незаслуженно щедрым подарком обрадовали, – он скривился, – чуть раньше. Неделю перевариваю, но до сих пор тошнит.

Моя тварь, не говоря худого слова, протянула над столом тонкую ручку и толкнула кубок. Вместо мстительного наводнения, на первую подвернувшуюся бумажку вытекла сиротливая красная лужица размером с мой кулачок и стыдливо заколыхалась. Моя тварь, к неизъяснимому удовольствию его дряни, зашипела и вспучилась. Но, я успела поймать её за подол и прижать коленом. Не могла доставить господину танаграту большего кайфа, чем он уже потребил. Он разочаровался во мне, но ненадолго.

– Брачные браслеты уже готовы, дорогая.

На меня всё тяжелее и тяжелее наваливалось подлое бессилие. Ощущение было такое, будто тебя только что поставили перед фактом собственной безотлагательной казни. Моё неестественное рентгеновское зрение расфокусировалось. Где-то под ложечкой собрался тошнотный комок. Коленки меленько завибрировали, а в голове загулял шумный ураган, засоряя слух. Если я сейчас же не выйду в коридор, то вообще не смогу выйти из кабинета на своих двоих. Несколько шагов, дверь, и я попаду в объятия Сарга, ожидающего в приёмной. А туда уже можно падать безопасно и сколько угодно. Там я у себя дома.

– Ау, дорогая! Я говорю: брачные браслеты…

– Никогда! – вылетело из меня самопроизвольно.

И я медленно, осторожно поднялась, удерживая тело вертикально в этой разгулявшейся морской качке.

– Что так? Я тебе не нравлюсь? А вот ты…

Хорошо, что уши заметает ураганным шорохом и посвистом. Нет нужды слышать этот претенциозный бред. Один шаг, второй, третий… Рука, наконец-то дотягивается до массивной бронзовой ручки, толкает – не получается. Я навалилась на неё всей грудью, и дверь медленно поплыла наружу. А я вниз по косяку. Они подлетели ко мне одновременно: Сарг из приёмной и Варкар, перемахнув через стол. Сарга я просто почувствовала. А вот своего женишка увидела – инстинкт самосохранения развернул мою голову в направлении опасности. Не думаю, что он желал мне дурного, но рефлекс сработал. И склонившийся ко мне танаграт, сложился пополам, обхватив голову. Сарг своей громадной ручищей закрыл мне глаза, маску и всё лицо – женишка отпустило.

– Прости, мой танаграт, – сухо бросил опекун и вскинул меня на грудь, уткнув мой нос в жёсткую царапающуюся куртку. – Сиятельная не справилась… со своим порывом. Хотя, – в его голосе звякнул металл, – на моей памяти это первый случай. Я унесу её отсюда, с твоего позволения.

Я заснула почти сразу же после этой фразы. Не думаю, что это был обморок. Потому, как утром проснулась совершенно естественным образом, в скверном настроении, но вполне здоровая. На подушке посапывала Рах. В ногах разлёгся Тех. Под боком два меховых комочка: Пох и Чох. Копнула вглубь: от твари ни слуха, ни духа. Здравый смысл бухтит что-то невнятное и не слишком ободряющее, дескать, попалась, так попалась, чего глотку-то драть? Ты ведь женщина, а не боевой слон. Пошевели мозгами: если у тебя хотят отобрать что-то дорогое сердцу, снижай ценность отбираемого в глазах узурпатора.

Вот только в этом направлении не словчить. По возвращении к месту службы бравый десятник Мейхалт так разрекламировал мои подвиги, что теперь мне салютовала каждая тварь при мече. Попробуй после этого втюхать муженьку Камиллы версию о собственной несостоятельности. А эта стерва уже по теме выступления поймёт, что к чему, и слушать не станет. Значит, в ридикюле по-прежнему два фанта: пойти на попятный или встать в позу… И шить траурный балахон по друзьям. Бред! Хорош, глупостями-то заниматься!

Итак, что там у нас с конструктивом? Супругой танаграта мне быть, хоть ты тресни. С политической точки зрения мне на это плевать. С экономической…, это надо посмотреть. Я-то хомяк тот ещё, причём от всей души. Я не я буду, коли не пошурую в танагратовых кладовках. И в этом заключается самый позитивный момент.