Теперь о правилах семейного общежития – тут, пожалуй, главная загвоздка и есть. Это меня вчера и вышибло из седла на глазах жениха. Категорически не желаю супружеских отношений с этим человеком. Мне плевать на его внешность, профессию и самомнение, а моему либидо плевать на него в целом. Я вкусила плодов настоящих глубоких открытых отношений с мужчиной, который приятен в любом виде, в любой ситуации, в любое время года. С товарищем танагратом мне такое вряд ли по зубам. Ему придётся смириться с тем, что свою жену он будет видеть только по праздникам и в обществе свиты. Придётся делать детей любовницам, узаконивать их, закрывать глаза на мою личную жизнь и сохранять вежливый пиетет. Понимаю, что ему и самому тошно – видела вчера, как его корёжило. Но, жалеть этого гада не собираюсь: не смог сказать своему дружку-императору «нет», живи не как хочешь, а как придётся. И передвигайся с оглядкой, дабы не нарушить хрупкое равновесие нашей семейной идиллии. Слава Богу, хоть фривольных поползновений с его стороны не ожидается.

Тут-то у меня и перемкнуло. Я вспомнила первое зеркальное знакомство с замухрышкой агрией, как с неизбежным, неистребимым злом. Не смирилась – пропустила это мимо ушей, глаз и планов жизнеустройства. Под настроение бравировала своим пресловутым уродством. При нужде использовала в качестве рычага для манипулирования или морального шантажа. Но чаще вообще не вспоминала. Однако теперь я и вправду поменяла шкурку на более ликвидную. А значит, лишилась одного из основных защитных механизмов: простого, дешёвого и удобного в обращении. Больше всего на свете я боялась обзаводиться новыми страхами. Особенно накануне генеральных сражений. Требовалось немедленно убедиться: могу я по-прежнему рассчитывать на своё уродство, как защитный инструмент, или пора обзаводиться новым?

Мои девчонки набились в женскую ванную нашего люкса и наводили марафет. Я влетела к ним в ночной рубашке, без маски, с твёрдой решимостью вытрясти из них всю подноготную без скидок на происхождение. Вослед мне бешеной свитой мифической Артемиды скакали Рах и Тех. Девчонки нисколько не удивились очередному закидону Внимающей. Но, это им только показалось.

– Мне нужна ваша помощь! – выпалила я и выскользнула в горловину рубахи.

Та упала к моим ногам мягкими складками, но фурор вышел блёклый и жиденький. Все молчали и настороженно ожидали развития сюжета. Лайсаки опасливо отползали и прятались за чужими спинами.

– Мне нужен честный ответ на один вопрос, – насупилась я. – При этом хотелось бы, чтобы вы забыли о том, кто я. Представьте, будто перед вами простая крестьянка, и скажите честно: я некрасива?

– Её что, вчера ещё и по башке били? – поинтересовалась сидящая в ванне Мерона.

Обычного ехидства нет и в помине – она сумрачна и тревожна до последних печёнок. И Рах смотрит на меня, как на врага, пристроившись разбирать подруге влажные пряди волос.

– Да вроде нет, – задумчиво откликнулась Клор, не поворачивая головы.

– Хватит! – рявкнула я и засверкала своими зверскими очами: – Лайрес! Я некрасива?!

– Да, – машинально брякнула завёрнутая в полотенце девчонка и тотчас испугалась.

– Так, – удовлетворенно оприходовала я первый удачный ответ. – Клор?

– Нет, – опровергла старшая из моих наперсниц, продолжая возиться со ступнями в креме.

– В смысле?

– Я не могу сказать, что ты некрасива. Тебе, кажется, неприятно это слышать, но это правда.

– Мерона?! – вцепилась я глазами в самую умную, честную и любящую меня подругу за обе мои жизни.

– Если ты хочешь оставаться в прежней шкуре уродки, оставайся, – пожала плечами ведьма, оглаживая встревоженную Рах. – Мы с Клор можем придать тебе любой вид. Даже самый отвратный. Но, в своём натуральном виде ты самая обыкновенная девушка. Если помнить, что ты выросла в захолустье.

– Ты всегда говорила…

– То, что тебе нравилось слышать. И это нормально. Тогда мы не могли выяснять отношения – мы с тобой вообще-то пытались выжить. А сейчас? – она окинула меня профессиональным взглядом мясника. – Ты на редкость мала росточком. Но сложена хорошо. Всё, что нужно, кроме груди, на местах. Если бы не твои ужасные глаза и губы, я назвала бы тебя красивой. Достаточно?

– Фыррр? – уточнила Рах.