Не так, чтобы очень, но мордоворот меня откровенно побаивался. Будь ты хоть семисот железных пядей в теле, суеверия – вещь неистребимая. Нет в природе такого волшебного меча, что нашинкует их в труху. Но, поартачиться никто не запретит, особенно бывалому воину. Тем более перед бабой. Да ещё такой мутной: одета чёрте как, занавешена капюшоном, окружена воинами, но имеет право первого голоса. Да и вирок этот, расчистивший для неё несколько тактов тишины в симфонии мужских препирательств.

– А ты кто такая?! – в меру презрительно выплюнул в меня отважный мореход. – Содержательница этого борделя, полного дешёвых шлюх?!

Он демонстративно повёл мечом по рядам моего сборного воинства. Северяне ожидаемо загоготали. Это было недвусмысленное приглашение ответить на их выпад соответствующей случаю бранью – традиционная предбоевая подготовка. Но мои ребята молчали и не дёргались. Ржач северян сдулся – они растерялись из-за непонятных поправок в привычный сценарий морских стычек. Я позволила тишине чуток прогуляться по обеим палубам и медленно подняла руки к голове. Лайсаки, прежде сидевшие в засаде, взлетели из-под ног: взрослые на фальшборт, а Пох с Чохом на мои плечи. Умнички – они в очередной раз угадали с мизансценой.

И гигант слегка отпрянул, хотя его бывалой физиономии пока ничего не угрожало. По рядам его сподвижников пролетел лёгкий ветерок удивлённой матерщины. Причём, осталось невнятным, что их напрягло больше: ядовитые твари, свободно шляющиеся по вражескому кораблю, или тёмная маска на лице наглой худышки.

– Сиятельная! – преувеличенно похабно залыбился какой-то урод рядом с моим собеседником. – Не знал, что в Орден принимают таких занюханных девок!

Раздражение в башке гиганта взметнулось языком пламени после порции бензина. Не исключено, что он возжелал заткнуть пасть грубияна своей кольчужной перчаткой. Но я не позволила ему перенять инициативу. Требовалось нанести первый, пусть не оглушительный, но деморализующий удар.

– Простите, ваша милость! – польстила я гиганту. – Я прерву ненадолго нашу беседу!

Тот, не будучи законченным отморозком – и проглотив мою мульку с незаслуженным титулованием – коротко кивнул. А я затянула старую орденскую песню с противлением насилию, ненарушением устоев, нежеланием стучать тану Руфеса и намерением Ордена умыть руки в случае с благословением. Не слишком понимая, к чему я тут надрываюсь, северяне, тем не менее, остерегались высказываться поперёк своего батьки. А тот молчал, всё больше и больше супясь.

– Я накладываю на тебя тёмную стигму Ордена! – бесстрастно констатировала Внимающая, ткнув своей птичьей лапкой в ухмыляющегося охальника. – И пусть боги сами покарают тебя своей волей в свой час! В лице Ордена Отражения ты лишаешься защиты, на которую имеет право всяк живущий! Ты не увидишь боле нашего лица, и мы не желаем видеть твоего!

– И что?! – откровенно не понял проклятый дебил. – Мне пора навалить в штаны?!

Гигант озадаченно покосился на клоуна и вновь уставился на меня. А я… А что я? В кабаке с гвардейцами пылала гневом и реально готова была всех поубивать собственными руками. А нынче я успела перегореть, и отчаянно трусила. Боялась спровоцировать пойманных за хвост торговцев: вот возьмут, и убьют моих мужиков. Как тут разить направо и налево?

Справа и слева – озарило меня, как только глаза, повинуясь рассуждениям, оценили диспозицию вокруг кривляющегося подонка. У некоторых из моих парней тоже были подобные щиты: окованные железом и утыканные многогранными шипами. Некоторые длиной в мою ладонь – ей богу! Сосредоточиться на голове неподвижно стоящего человека – раз плюнуть. Правда, пришлось выдержать паузу: не могут же боги с их карательным инструментом являться по первому моему слову. Жирно будет даже для такой цацы, как я. Гвардейцы были в теме и с любопытством ждали: чем таким свыше порадуют Внимающую на этот раз? Остальные просто не понимали, как им на всё это реагировать.

Охальник, растягивая свою пасть всё шире и шире, картинно подбоченился. Дескать, вот он я! Что ты мне сделаешь, убогая, своей пустой болтовнёй? До позёра не сразу дошло, отчего его ладное послушное тело замотыляло промеж товарищей. А затем бросило на щиты стоящих сзади. Его со смехом подтолкнули на своё место, но он завалился на них снова. Жертвы моей мести даже вообразить не могли, что в эту минуту бессознательно калечат сородича, намеренно подставляя шипованные щиты. Боль к нему пришла не сразу – я всё продумала. Даже вихрем промчавшиеся в голове самооправдания, что унесли прочь голос совести.

– Что за?!.. – рыкнул мой обидчик, озирая набрякшие влагой штаны.

Гигант уже с минуту внимательно следил за ним – его глаза округлялись по мере осознания происходящего. Он завалил раненого на палубу и принялся рвать с него одежду. Видно было хорошо, поскольку борт галеры ниже. Кто-то заторопился помогать, остальные просто столпились, как свиньи у общего корыта.

– Всё! – громыхнуло из толпы северян. – Это конец!

– Кровотечение из порванной артерии не остановить, – хладнокровно пояснила я в ответ на вопросительные взгляды своих соратников.

Выражение лица поднимающегося с палубы гиганта подтвердило мой диагноз. Его колбасило. А меня мутило. Ох, не скоро я привыкну убивать.

– Ты убила моего брата! – глухо выдавил викинг, сжимая пляшущий в руке меч.

– Олфадар Крикун мертв?! – бесстрастно проорал с юта Олсак.