Я вернулась к нашему самому проблемному пленнику. Алесар разгребал тюрьму за его спиной. А Кух продолжал обработку: тёрся о прутья, гундосил, яростно крутил ушами и хвостом. Я краем глаза заметила, как Вотум собирает обров и выстраивает их в колонну. Как Сарг, нагнувшись, выуживает из мёртвого тела что-то, наверно, важное. Поняла, что нам пора, и решила обойтись без реверансов:

– Ну, вот что, мне всё это надоело! У меня только одно желание: завалиться спать. Я запросто могу оставить вас наедине. По обе стороны от клетки. Авось на пару вы её и догрызете. Слышь ты, там внутри? Прежде, чем сдохнуть от твоей отравы, я успею разнести твой капризный мозг в клочья. Так что попридержи свои зубки. Отойди, Кух!

Я растребушила палочно-проволочный запор и раздражённо распахнула дверцу. Молнии было две. Причём, насколько успела заметить, чуть ли не вдвое тщедушней моего Куха. Видать, малышня – вяло подумала я, разворачиваясь в сторону уплывающего с поляны каравана обров. Но мой лайсак взвизгнул, как ошпаренный. Мне стоило немалого труда заставить себя обернуться. Но тотчас стало стыдно: последним через порог клетки переползал ещё один взрослый лайсак. И худо ему было до тошноты.

– Прости меня, маленькая, – покаянно шептала я подраненной матери двух бешеных близнецов, путающихся под ногами. – Я же не знала. Да и ты хороша! Тебе ж втолковывали, что больше бояться нечего. Что сейчас тебя освободят. А ты артачиться, – бормотала я, баюкая ослабевшую крошку и спотыкаясь через шаг.

Сарг подхватил нас обеих на руки и осторожно подсадил на последнего обра, уползающего в чащу за Вотумом. А затем и сам уселся за моей спиной, дабы я не съехала с широкой спины и не брякнулась на землю. Оказавшись в его лапах, я мигом заснула. Бог знает, сколько мы тащились, но, вернувшись к нашему барахлу, Кух беспощадно меня растолкал.

– Рах! – требовательно вякал он.

И вертелся около подружки, примостившейся у меня под боком на лежанке.

– Отстань от Сиятельной, – пробормотал Сарг, вороша костёр.

Остальные дрыхли без задних ног.

– Нет-нет! – заторопилась я, уразумев причину поднятой тревоги. – Сарг, ложись спать... И не спорь! Мне всё равно возится с нашей красоткой до самого утра. Что-то с ней не так. А выспаться и днём успею. А вот тебе верхом будет несладко. Лайсаки покараулят – вон их теперь сколько.

Керк, свалившись с неба, бочком подобрался к опекуну и что-то многообещающе протрещал. Тот не стал ломаться и спорить – рухнул и мгновенно отключился. Вирок одобрительно покачал головкой и пошел на взлёт. А я взялась за медицину, хотя это чересчур громко сказано. Среди моих прочих талантов обнаружилась способность, вызывающая зависть наших орденских медичек. При должной концентрации я умудрялась проникать взглядом почти до скелета. Но, настроиться на нужный лад было чрезвычайно сложно: постоянно что-то отвлекало, включая собственные мысли. А тут-то я расстаралась! И к великому облегчению переломов не обнаружила. Зубья капкана оказались слишком широкими и не перебили хребет, вонзившись в бока.

Я откупорила баночку с лечебной мазью Шарли:

– Кух?

– Кр-р-х-х? – вынырнул тот из-под земли.

– Вы смотрите по сторонам?

– Фыр-фыр! – возмутился он моей подозрительности.

– Ну ладно. Прости, дружок. Так, как мне называть твою подружку?

– Рах, – отрекомендовал он раненую.

– Это точно?

– Рах, – едва слышно проскрипела и она.