Помнится, Марлен Дитрих утверждала, дескать, нужно обладать большой фантазией, чтобы бояться смерти. Полагаю, это своё высказывание она посчитала изысканным. Мне же оно всегда напоминало тантамареску – тот самый стенд фотографа, на котором знойный джигит вместо лица имел дырку. Воткни в эту дырку любую рожу, но ни джигит, ни его конь от этого не пострадают. А хозяин рожи не станет ни джигитом, ни обладателем коня. Словом, дело сделано, но красивенько оно выглядит только на старых некачественных фото. Вполне возможно, у меня проблемы с фантазией – трудно судить. Но к смерти я всегда относилась серьёзно и вдумчиво. Не заигрывала с ней и не вступала в конфликты – побаивалась. А то, что нарвалась – не прошло и пары часов – так моей вины тут ни на грош!

Широкая дорога продолжила пролегать куда-то вдаль, забирая к востоку, к столице Руфеса и главным армейским кормушкам, а нас интересовал запад. Там, за горами-за долами на самом краю нашей благословенной земли раскинулась моя тутошняя малая родина – танагратия Одния. Между прочим, две трети западного побережья – даже не представляю, сколько туда можно напихать Голландий с Люксембургами. Этот форпост великого таната Руфес первым встречал злобную западную инфекцию, что лезла к нам из-за Внутреннего моря. Тут уж не до шуток: батюшку-то моего местного вон до чего довели! И мне мозг попортили. Да и войско своё вечно норовят высадить на пороге моего баронства. Или бароната – не суть.

А я такой человек... Я ого-го, какая нормальная! До чужого добра беспокойства не имею, но свою собственность люблю, коплю и оберегаю. И не испытывайте судьбу: не бесите меня своими ручками в моих карманах. С такой моей новой внешностью приданное понадобится убедительное. Я не намерена куковать в цитадели Ордена старой прокисшей девой – у меня порода не та. Я – кровь из носу – заведу семью и стану жить-поживать да добра наживать. Главное, пережить травмоопасное путешествие к счастью

Либо дорожное строительство у местного тана в списке неотложных дел не значилось, либо мои оберегатели решили поиздеваться. Но вскоре от дороги нам осталась узкая дёрганая тропка, вихляющая посередь мерзопакостного пейзажа. И рощи какие-то покоцанные, и холмики кем-то недоеденные, и пылюка такая, что впору маску натянуть до подбородка. Эпона пёрла трактором, не слишком заботясь о толщине буферного подкожного жира на моей заднице – мягкое сиденье под ней не спасало даже себя. А камни специально собирались компаниями и целенаправленно бросались именно под мои колеса. Уж не знаю, в каком месте к моему крузаку прикрутили рессоры, но их нежелание исполнять свои функции обижало не на шутку.

В настоящий лес мы втянулись как-то неожиданно, и тут на помощь камням бросились всевозможные корни. Может, у настоящих принцесс средневековья шеи и были столь изнежены, что зрители наблюдали продвижение вина по горлу. Но задницы у них могли быть только чугунными! И даже не пытайтесь оскорблять мои треугольные уши враками на этот счёт. Особенно после того, как я до полного изнеможения иззавидовалась, сверля ненавидящим взглядом этого гадёныша Куха. Вот у кого не предвидится мозолей под хвостом.

Сарг с Алесаром честно старались меня уговорить. Своё терпение они растянули так, что впору на мандолину натягивать – затренькает, как родное. Но, я упёрлась. Мне требовался отдых – я не железная. Лес паршивый? Плевать. Места скверные, воровские – трижды плевать, не завернуть бы ещё круче. Я тоже честно терпела, изо всех сил терпела и дотерпелась до стойкого желания сдохнуть, но только на неподвижной земле. К тому же, на этот случай у меня под рукой имелось целых два детектора нечисти в мехах и перьях. И оба в данный момент ободряли своей флегмой, что указывала на отсутствие опасности. Опекуны сдались и втащили недоверчивую Эпону на полянку в стороне от лесной тропы. По-моему, подружка перестраховывалась: здесь произрастала травка, щебетал ручеёк, и не мозолили глаза медведи.

Кух умчался, задрав хвост, Керк смылся по своим вироковым делам, и мой комфорт целиком лёг на плечи двуногих. Я примостилась на стопке мягкой рухляди из крузака – спать в нём не хотелось до тошноты. Сидела тихо, не жаловалась, не долбила вопросами. Вязала опекунам носки и размышляла о бытии баронесс. Столкновение произошло, когда перед самым моим носом возник лайсак – напугал паршивец до колик. Он потребовал внимания немедленно и безоговорочно. В рекордные сроки выяснилось: заботливый герой отравил для нас ужин и ему нужны двуногие носильщики. Я добросовестно оповестила мужиков о добыче и предложила им сходить за мясом. Они отказались.

– Сарг, я хочу есть, – вежливо напомнила Внимающая.

– Сейчас, – буркнул он.

И начал доставать из какого-то мешка какие-то сомнительные свёртки в каких-то грязных тряпках.

– Сарг, я не буду есть ваш походный паёк, когда где-то рядом лежит свежее мясо, – всё ещё вежливо заявила я. – Сроду не устраивала истерик из-за разницы во взглядах на пищу. И никогда не была привередой. Но и есть всякую протухшую дрянь из-за твоего упрямства не стану.

– Этой дряни сутки отроду, – проскрипел опекун, даже не обернувшись.

– А добыче Куха пять минут. Не нужно обижать моего отважного и добычливого друга. Не его вина, что он старался для нас всех и переборщил с размерами добытого. Вам что, трудно ему помочь?

– Мы не оставим тебя одну, – категорично заявили мне.

– Я не такая уж трепетная лань, – изо всех сил, но всё так же вежливо возразила я. – Не рассыплюсь за каких-нибудь полчаса ожидания в одиночестве. И никуда я не денусь с этой поляны. Обещаю. Мне лучше знать, как нужно заботиться о Влипающих...

Как оно из меня выскочило – ума не приложу. Подсознание – жуткий подлец, и предаёт тебя в исключительно подходящий момент. Опекуны переглянулись с неизъяснимым злорадством.