– Только не говори мне, будто у птиц бывают собственные имена. Давать вам имена могут только люди, – нравоучительно поправила я зазнайку.

– Тр-р-р, – презрительно пробурчал собеседник, отворачиваясь.

– Прости, – вдруг искренно застыдилась я. – Не хотела тебя обидеть. Не обращай внимания. Я здесь новенькая. Мозги на место ещё не встали. Кстати, – пошла я на подлость, – так, как твое имя?

– Керррк, – терпеливо повторил носатый тоном задёрганной няньки.

Я же нормальная. Поэтому плела и плела невесть что, время от времени расставляя капканы. На все вопросы мой новый приятель строчил автоматной очередью с поразительно попадающими в строчку интонациями. Но, звали его неизменно Керк, что я, в конце концов, и приняла к сведению.

– Так что, получается, мы с тобой больше не увидимся, – сожалела я. – Видишь ли, Керк, меня выгнали из дома. Завтра я отбываю на свою баронскую родину.

И вот тут-то мой доселе вполне приличный собеседник подскочил, как ошпаренный. Он нервно промаршировал вплотную ко мне и требовательно полез в глаза жёлто-зелёным едучим взглядом.

– Тр-р-р! Тр-р-р? – настойчиво подталкивал он меня к какой-то мысли. – Тр-р-р! – досадовала птица на мою непроходимую тупость. – Тр-р-р! – ругалась, топоча когтистыми лапками.

Вопрос: должна ли я взять его с собой, был где-то двадцать восьмым, а то и шестидесятым в списке. Довольная собой, я щурилась на проваливающееся за стену замка солнце. А взмокший Керк, плюхнувшись на задницу, тихо ругался. Я почему-то здорово обрадовалась такому знакомству. А пуще классному спутнику в этом долбанном путешествии. Наконец-то, хоть одно существо, которого от меня не воротит, не считая бывшей свекрови. Даже поговорить можно, хотя и приходится потеть над наводящими вопросами в спортивном режиме.

Я мирно балагурила сама с собой, когда боковым зрением поймала тёмную молнию, шарахнувшую из-за соседнего деревца в кусты. Может, конечно, и не придала бы этому значения, кабы не Керк, вступивший в права должности моего охранника. Он встрепенулся, вытянулся по стойке смирно и нацелил свою носяру куда-то прямо напротив нашей скамейки. Я же нормальная. Так вот: ничего, кроме травы по колено, там не был. И даже не мерещилось. Юную неопытную девушку легко обмануть – миг, и над травой выросла кошачья голова. Мой самый любимый типаж: длиннющие уши, громадные глаза. И даже слегка вытянутая мордочка эту прелесть не портила.

– Кис-кис-кис, – покровительственно покликала я.

Морда пренебрежительно фыркнула и нырнула в траву. Готова поклясться, там ровным счётом ничего не ворохнулось: ни там, ни в обозримом пространстве. Но ровно через пять секунд длинное гладкое тёмно-пятнистое тельце материализовалось по левую руку. Кошачья головка на теле куницы ли, норки, горностая – эти для меня все на одно лицо. Небольшое, то есть не слишком длинное тело где-то в две мои ладошки, далеко не ценно-меховой хвост, короткие лапки с офигительными коготками. Основательный зевок познакомил с зубками – под стать когтям – и моя оценка «прелесть» обескураженно лопнула мыльным пузырём. В опасности этого хищника, при всём старании, не усомнишься.

Я поёжилась, но отступать было некуда – Керк прилип к моему бедру, внимательно изучая пришельца. Да и кото-норк не походил на копьеносца в эпицентре атаки: вяло щурился, лениво поводил ушами и нетерпеливо тарабанил когтями по скамье. Эксцессов я не искала и продолжила знакомство:

– Меня зовут Ксейя. Я, вроде как, Внимающая. А это Керк, – ткнула я пальцем в галку. – Мой друг. А тебя как?..

– Кух! – вычихнул тот, перебивая меня.

– Будь здоров, – машинально отреагировала я.

Последовавшее за этим писклявое шипение и щебет заставили сконцентрироваться на процессе.

– Кух! – настойчиво потребовал принять и запомнить своё имя гордый зверёк, скалясь и выгибаясь.

– Кух так Кух, – проворчала я слегка обиженная таким обращением. – Чего сразу в бутылку-то лезть? Можно подумать, я тут каждый божий день со зверьём ручкаюсь. А имена их в поминальник заношу. Да со мной это вообще впервые.

Меня начинало нести. Подумаешь, цаца! Да оба наших кота и пёс внука откликались на что угодно, лишь бы дали пожрать. И мои собственные дети так не щепетильничали! Мать – она всегда знает, как подходяще тебя обозвать!