Развалился ведь её мир, мир большого гламура, где бедную женскую плоть в предмет искусства преображали вдохновенные дизайнеры, мир торжествующих моделей, мир «показов» и глянцевых журналов. Всё пошло на помойку истории, погибло и не воскреснет. Сам тип разряженной женщины-бездельницы, обвешанной драгоценностями, на высоченных каблуках, с вечным бокалом в руке стал смешной архаикой, в него охотно играют разве трансгендеры и транссексуалы. Только и осталось, что устроить поминальное торжество тотального дизайна, соорудить «дворец мёртвых грёз», и какая уж тут может быть драматургия, какие причинно-следственные связи… Так; но ведь у Литвиновой, помимо страсти к гламуру, ещё и талант был, оригинальный, своеобразный, идущий на контакт с жизнью, — остались свидетельства, тексты девяностых годов, в частности, повесть «Обладать и принадлежать» (фильм по ней назывался «Страна глухих»). Да и не только это. Куда же делся юмор Литвиновой, её острый глаз и слух на живую современную речь, её внутренний огонь? Каким злым чудом она оказалась запертой в безжизненном пространстве вечного мрака и холода, разукрашенном с пышностью богатых похорон?
Жанр фэнтези (так он обозначен в «Северном ветре») требует наличия фантазии, а это явно не сильная сторона автора. Торжественная в стреча Нового года — это позднесоветская мифология, и с чего бы на этих замерших полях она имела такую власть. Замок в снегу с ужином при свечах тоже напоминает советский фильм «Чисто английское убийство» (это где героя Тараторкина отравили в первой серии), а тексты «Я видел графа Романа, он очень переживает, что вы не пригласили его на праздник» — советские либретто оперетт «Марица» или «Сильва». Актёрам играть нечего, отношений нет, образы не развиваются. Ульяна Добровская (Фанни) — дочь Литвиновой — мила и обаятельна, но, мне показалось, некиногенична. Конечно, не в той степени, в какой некиногенична Софья Эрнст, у которой, скажем ласково, вместо лица — луна в облаках, но всё же маме стоит задуматься, по какой стезе направлять дитя. Сама-то Литвинова киногенична феноменально.
Впечатляет эпизод, когда Литвинова — Маргарита мчится в автомобиле (разумеется, опять метель), снятая через лобовое стекло, а в это время Земфира исполняет речитатив «Я злой человек, злой человек, я твой человек, твой человек», но это длится минуту, а фильму-то два часа. Видимо, клиповая эстетика, сжатое время подходит Литвиновой, а время киношное, где много чего нужно, кроме дизайна, не подходит. Нарядный бессвязный бред лучше упаковывать в компактную форму.
Литвинова интересна зрителю — зал кинотеатра, где я смотрела «Северный ветер», был полон (насколько это сегодня разрешено). У картины будут свои поклонники (скорее, поклонницы), поскольку налюбоваться Литвиновой во всех видах можно досыта. Многим этого достаточно.
Особенно для тех, у кого проблема «как я выгляжу» входит в число самых главных.
Фёдор Бондарчук перестал обольщать землян
Никак не могла пропустить картину Фёдора Бондарчука «Вторжение» (2019) — я не на шутку увлечена развитием мысли и миропонимания режиссёра. Предыдущий фильм, «Притяжение» (2017), рассказывал о встрече в районе Чертаново землян и посланцев идеальной цивилизации. Тогда я предположила, что режиссёр обольщает землян, выведя на экран чудесного инопланетного юношу, не пьющего пива, тогда как в кинопродукции уже давно из космоса нам не светит ничего доброго. И что же мы видим во «Вторжении»?
Фёдор Бондарчук прекратил обольщать землян! Мир в его изображении напряжён, тревожен, чреват ежеминутными катастрофами, и надежд на помощь с неба нет никаких. Да, среди героев мы найдём миловидного и беззлобного инопланетянина (по земному его зовут Харитон, и играет его тот же Риналь Мухаметов), но с его планеты прибыло к нам не спасение, а смертельная угроза. Искусственный летающий интеллект по имени Ра может вмешиваться в любые цифровые технологии, запускать любую дезинформацию в сетях, а его главная задача — ликвидировать девушку Юлию (увы, всё та же Ирина Старшенбаум). Она стала носителем какого-то опасного знания и хранителем загадочной силы. На мимических и прочих артистических способностях Юлии это, впрочем, никак не отразилось, так что приходится верить на слово: девчонка что-то носит и хранит. Не зря же её томят в секретных лабораториях, плавно топя в воде и пытаясь выведать, что же такое она знает. Здесь же мы встретим и Артёма, героя «Притяжения», который, оказывается, выжил, побесчинствовав в инопланетном костюмчике. Взять и угробить Александра Петрова — конечно, бесхозяйственность, поэтому Артём в новом фильме Бондарчука является живым и вменяемым, вот только после инсульта у него паралич лицевого нерва левой стороны. Поэтому наизусть знакомое посетителям кинотеатров лицо Петрова интересно кривится и дёргается — ну как у Дмитрия Нагиева примерно. Фигурирует во «Вторжении» и отец Юли, Лебедев, в исполнении Олега Меньшикова, но тот за два года, разделяющих «Притяжение» и «Вторжение», скоростным образом стал генералом. Выражение крайнего раздражения (с примесью отчаянной скуки) не сходит с его выразительнейшего лица, но артиста можно понять: на разумной, расчётливой земле из такого лица можно бы немалую прибыль было извлечь, думая о нём специально. Здесь же Меньшиков просто украшает картинку, привлекая внимание крепостью и глубиной своей ненаигранной печали.
Инопланетный разум вредит, вмешиваясь в интернет и мобильники, и руководство принимает решение: отключить цифровые носители. О, красота! Из подвалов волокут рации, раскручивают телефонные кабели, налаживается настоящая, не призрачная связь. Но неугомонный Ра продолжает гадить, с помощью своих биороботов похищает Юлию, в погоню за ней устремляется Харитон, и взбешённые гибридные механизмы, на которых происходит догонялово, врезаются в… Сначала подумала, что в Москву-Сити. И обрадовалась: неужели я влияю своими речами на художника? Ведь в отзыве на «Притяжение» я как раз посетовала, что инопланетная супница не грохнула в своём падении кое-какой московский архитектурный беспредел типа Сити-центра, церетелиевского памятника Петру и тому подобное. Но нет! Похоже, но не то. Не хватило духу у режиссёра расколошматить в кадре именно Сити-центр, наверное, у него там друзья работают.
Вообще, мегаполис из «Вторжения» производит довольно безотрадное впечатление. Чертаново в «Притяжении» хоть имело какое-то скромное очарование старых советских новостроечек. А здесь — сплошные эстакады, небоскрёбы, сверкание стекла и пластика, в кадре редко попадаются даже здания XX века, о XIX и не говорю. Совсем противная Москва. А почти ничего, кроме Москвы, и нет (домик за городом, где укрываются короткое время Юля и Харитон, не в счёт, он мельком показан). Толкуют о защите земли, об интересах Родины, а что защищать, чем дорожить? Это вопрос. И когда-то о нём всерьёз думали.
Недавно на экраны выпустили отреставрированный «Солярис» Тарковского. Мне смотреть это незачем, я видела картину примерно раз тридцать. Я не собираюсь корить Фёдора Бондарчука тем, что он не Тарковский, сегодня во всём мире никто не Тарковский, я говорю о методе, о принципе рассказа. Тарковский позаботился о том, чтобы и земля, и космос со станцией были показаны предельно увлекательно. И от его пронзительно-прекрасной земли сердце щемит уже полвека. А станция и «Солярис» — как это чудесно, страшно, необыкновенно и вместе с тем отчего-то знакомо. В Сети есть рассказ Вадима Юсова, оператора «Соляриса», о том, как снималась картина, и это что-то изумительное. Как Юсов хотел, чтобы станция была космической и вместе с тем немножко похожа на старый автобус. Как они с мастерами «комбинированных съёмок» подмешивали в кипящую кашу алюминиевую пыль, чтобы передать волнения планеты Солярис. И оттого, что фильм был весь переполнен излучениями ума и таланта, к простому заключению «человеку не нужны другие миры, человеку нужен человек» мы подходим сложным путём, прочувствовав и нашу родненькую землю, и пугающий манящий космос.
А что за землю мы видим во «Вторжении»? Дрянной уродливый мегаполис. Только в конце нам предоставляют лицезреть панорамы Камчатки, куда скрылась героиня. Так себе панорамки, похоже на проморолик. То есть приходит грустная мысль, что режиссёр, конечно, всецело на стороне добра. Стороной добра в данном случае можно считать обороняющихся от агрессора землян: девушку Юлю, юношу Артёма, отщепенца Харитона, который идёт против своих во имя любви и даже по-братски хлопает рюмку водки, генерала Лебедева… Но настоящего запаса нежности и любви к загаженной и перегруженной людьми планете у Фёдора Бондарчука словно бы и нет. Надо спасать Юлю, спасём Юлю. А вообще-то, одной Юлей больше, одной меньше. Родину тоже спасём, раз приказали. Землю? О’кей, спасём до кучи и Землю.
Фёдор Бондарчук — человек дисциплинированный.
Маловато интеллекта в новом фильме Фёдора Бондарчука
Сериал «Псих» (восемь частей) (2020) по сценарию Паулины Андреевой в режиссуре Фёдора Бондарчука не увидят телезрители, он доступен на одном видеосервисе за триста рублей, которые я охотно заплатила, — шутите, новый фильм Фёдора Бондарчука! В главной роли — знаменитый режиссёр Константин Богомолов. В неглавной роли — Олег Меньшиков. В общем, «Психа» смотреть — не на митинги ходить: занятие не то чтобы осмысленное, но безопасное.
Герой «Психа», Олег Евгеньевич Астафьев, по профессии психолог, и не просто психолог, а модный психолог, разъезжающий по Москве на электросамокате, пребывает в сложном состоянии духа. Год назад бесследно пропала его жена Марина, и Астафьев решил завести себе ребёнка с помощью суррогатной матери. Сам он родился от естественной матери, стильной эксцентричной дамы (её играет космическая актриса Роза Хайруллина), ныне профессора кафедры сексологии. Но лучше бы он этого, конечно, не делал. В смысле, не рождался. Жизнь героя — непрерывная цепь страданий, которые он безуспешно пытается заглушить алкоголем и наркотиками. Мамаша Астафьева заводит отношения с пожилым профессором и, пытаясь на свой, сексологический лад помочь сыну, дарит тому куклу, искусственную женщину в натуральную величину. Астафьев начинает общаться с куклой, спроецировав на неё образ пропавшей жены. И без того нестабильная психика даёт опасный крен в явную патологию. Подруга жены, безалаберная дурища, ушедшая с молодым скульптором от мужа-бизнесмена (Елена Лядова), беременеет от любовника, но впаривает Психу идею, что ребёнок завёлся от их случайного пьяного секса. Между тем этическая комиссия психологического общества собирается отозвать сертификат Астафьева из-за жалоб клиентов.
Все эти непоправимо несчастные существа с криками «сука», «бл…», «пи…ц!» живут, разумеется, в огромных дизайнерских квартирах с окнами во всю стену (кроме дурищи — героини Лядовой), причём в этих обиталищах нет никаких книг. Более того, в речах героев нет и никакого «культурного следа» — цитат, фамилий, упоминаний тех людей прошлого и настоящего, кто жил ещё какой-то жизнью, помимо сексуальной. Вот тут-то и суть дела. Если автор выбирает персонажей-интеллектуалов, он обязан эту заявку как-то отработать, и зритель знает сотни случаев, когда так и получается. Разные есть способы — остроумные реплики, интересные истории, парадоксальные реакции, вообще всякие нестандартные ходы. Не только за морем, но и у нас совсем недавно случился нестандартный занимательный герой-интеллектуал, тоже, кстати, психолог, в исполнении Максима Матвеева (сериал «Триггер»). А в «Психе», к примеру, мамаша стоит на кафедре, читает лекцию, а это набор банальностей. Герой общается с клиентами — ноль интеллекта в разборе ситуации. Верить в интеллект героя мы должны только на основании артистического облика Константина Богомолова.
Действительно, у Богомолова выразительное лицо. Но он не актёр, и на восемь серий выражений у этого лица не хватает. Тем более работа с артистами никогда не была сильной стороной Фёдора Бондарчука. Режиссёр до сих пор снимал фильмы- аттракционы, где психология была сведена к минимуму, сцены длились не более минуты, персонажи были обрисованы с простотой и внятностью комикса. И вдруг — огромное сериальное время, где в кадре ничего не происходит, кроме какой-то вялой мути нудных отношений. Бондарчук целые планеты выстраивал, Сталинградскую битву выигрывал, вторжение инопланетян в Чертаново отражал! А тут — разбирайся с тем, останется ли профессор Коля с истощённой мамашей-сексологом в зелёном пиджаке или уйдёт к сдобной домработнице в халате, которая умеет готовить. Вот интерес собачий. Какая-то жена невнятная, которую Псих ах как любит. Директор компании сотовой связи, который ужас как страдает от своей латентной гомосексуальности (Игорь Верник). Некоторых персонажей по ходу действия потеряли (например, Аню Чиповскую), поскольку они вообще ни для чего были не нужны. И Олег Меньшиков в крошечной бесцветной роли, как антикварный столик в хайтековском кафе-стекляшке… Уж для него можно было бы постараться, какую-никакую роль написать, а его даже в начальных титрах нет, и в одном эпизоде, где его персонаж говорит за кадром, голос не меньшиковский (мне ли этот голос не знать!).
Диалоги вялые, сюжет еле ползёт (можно было бы всё умять в две-три серии), локации скучнейшие. Ясное дело, что ни в жизнь Фёдор Бондарчук не взялся бы за этот сценарий, если бы он не был написан Паулиной Андреевой. Отменно красивой женщиной, актрисой, женой Фёдора Бондарчука. Одни жёны бриллианты коллекционируют, а другие вот сценарии пишут. Так, а что там с женой Психа Мариной? Напущена некоторая туманность — видимо, будет второй сезон? Не, ребята, вы меня потеряли. При нынешнем богатстве выбора я будут смотреть второй сезон разве по приговору суда. Не потому, что это как-то особенно плохо. Это — никак. «Детишкино кино» в полной красе.
Опять мнимые страдания пластмассовых персонажей внутри «Садового кольца» и категорическое отсутствие связи с реальной жизнью — даже этого самого «Садового кольца». (Где весьма трудно, кстати, отличить условного патриота от условного либерала, поскольку стиль жизни у них совершенно один и тот же: усиленная тяга к государственному пирогу и пристройка детей и прочих родственников на правильные места и должности.) И отчего «Садовое кольцо» не может рассказать, наконец, о себе напрямую, для чего лудить километры пустопорожних рассказов невесть о ком и о чём. Каких-то психологов фантомных изобретать. Кроме того, для смягчения последствий творческой дегенерации «Садовому кольцу» надо срочно выписывать из провинции интеллектуалов, способных написать остроумные диалоги… Впрочем, внутри «Садового кольца» сегодня достаточно желающих увенчать красивую голову Паулины Андреевой лаврами сценариста-интеллектуала.