– С моей точки зрения, вольно или невольно, вы связаны с этим делом. Схема проступает яснее и обретает знакомые черты. Когда нашли отрубленные руки, Бенедикт утверждал, что ничего не знает. Потом его убили. Теперь вы сидите здесь и утверждаете то же самое. Как бы и с вами не случилось нечто похожее. Сомневаюсь, что вас радует такого рода перспектива.

– Не радует. – Торвальдюр отвернулся. – Но все же я думаю, что вы ошибаетесь.

– Будем надеяться. – Хюльдар помолчал, потом наклонился и указал на правую руку Торвальдюра. – Симпатичное кольцо. Вы – масон?

Торвальдюр торопливо убрал руку.

– Вас это не касается.

– Бенедикт состоял в масонах. И на одной из отрубленных рук сохранился след от такого же кольца. Любопытное совпадение…

Дальше он не пошел. Дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошла Эртла.

– Можешь идти, Хюльдар. А мы продолжим. – За спиной у нее появилась пара высших полицейских начальников. Очевидно, тот факт, что в дело оказался замешан – пусть и косвенно – работник прокуратуры, подтолкнул кое-кого к активным действиям. Тон вопросов, несомненно, изменится на более дружелюбный. Что ж, это их проблема. Судя по выражению на лицах мужчин, они понятия не имели о случившемся между ним и Эртлой прошлой ночью. – Вызови Трёстюра, его сестру и мать и поговори с каждым отдельно, – продолжала Эрла приказным тоном. – В каком порядке, определи сам.

Хюльдар кивнул и уже поднялся со стула, когда его осенило. А почему бы не воспользоваться моментом и спросить разрешения взять с собой Фрейю? В присутствии двух старших чинов Эртла вряд ли позволит себе сорваться. Другого шанса получить профессиональную помощь психолога может и не представиться. Рано или поздно придется сказать Эртле, что в продолжении их отношений он не заинтересован, поскольку питает чувства к Фрейе. Да, он так и сделает. Но не сейчас, когда ему так хреново и когда постель, на которой они резвились ночью, еще не остыла. После того как Эртла услышит его признание, Фрейю не то что ни к какому делу не допустят, но и в само здание перестанут пускать.

– Тогда я привлеку Фрейю из Дома ребенка? На всякий случай. Пусть поприсутствует при разговоре с Трёстюром и сестрой, хорошо? Хочу говорить с ними насчет отношений с отцом. Не было ли там чего-то недопустимого.

Он уже приготовился подкрепить просьбу дальнейшими обоснованиями, но Эртла не дала ему договорить.

– Конечно. Обязательно. Отличная идея. Позвони ей. – Едва ли не впервые она улыбнулась ему с неподдельной сердечностью.

Опасаясь, что Эртла может вдруг передумать, Хюльдар поспешил выйти и попытался вспомнить номер Фрейи. Если та согласится, Эртла уже не успеет дать задний ход. Но на звонок никто не ответил.

Расстроенный, Хюльдар послал эсэмэску. Она говорила, что выходные проведет с племянницей и, возможно, будет занята. Если расследование затянется, покормить вместе уток тоже не получится, но если удастся убедить ее прийти в участок, то он сможет по крайней мере увидеть ее.

Ответ пришел даже раньше, чем Хюльдар вернулся на свое место. «Я занята сегодня. И завтра. И послезавтра. Больше не звони. Надеюсь, ты повеселился прошлой ночью».

Он закрыл глаза.

Эртла. Вот почему она так напоминала добравшуюся до сметаны кошку.

Эртла рассказала обо всем Фрейе.

Усталость, с которой он на протяжении всего дня боролся, заливая в себя дозы кофеина, навалилась с новой силой. Хюльдар злился даже не на Эртлу – только на себя.

Как ни крути, вся вина лежит на нем. И разбираться с последствиями придется ему самому. А как он это сделает – ответ знает только Господь.