Девушка всё ещё стояла на четвереньках, а под левой рукой лежало что-то длинное, сделанное из стали и дерева…
Тело всё сделало само. Тренированные ноги Лесы привели её в вертикальное положение, а руки ловко перехватили приклад мушкета, направляя ствол в цель. Пальцы нажали спуск! Грохот выстрела прозвучал в совершенной тишине – люди следили за разыгравшейся драмой, не только остановив бой, но и задержав дыхание.
В пещерах гуляли изрядные сквозняки, и дым от выстрела снесло в одно мгновение. Все глаза глянули на Лучницу. У неё, чуть выше переносицы, возник третий, ярко красный глаз, окаймлённый чёрным. В отличие от двух её природных, раскосых, этот был, широко распахнут, словно в удивлении. Не издав ни звука, Лучница опустила оружие, опрокинулась навзничь и больше не двигалась. Стрела, всё-таки слетевшая с её тетивы, распорола куртку над правой ключицей Лесы, словно для симметрии со следом от давешней пули. Но этого никто не заметил, как не заметила и сама девушка. Она бросила дымящийся мушкет и кинулась к мужу.
Глум упал сначала на колени, а потом завалился на бок. Жизнь уходила из него безвозвратно, но когда маленькие ладони прикоснулись к его голове, он открыл глаза, увидел склонившуюся над ним Лесу и на его лице, достойном сказочного людоеда, появилась счастливая улыбка…
....................................................................................................
Печень гладиатора была так близко, и так соблазнительно открыта! Лже-Золас, в свою очередь, не ожидал, что Рарок окажется таким искусным бойцом. Дело даже не в том, что он придерживался невысокого мнения о гладиаторах, но парень был явно истощён. Вон – кожа да кости, а кроме того, маковый отвар должен был превратить его мозги в вату. И вот, надо же, неприятный сюрприз! Теперь уже не до того, чтобы выяснять, как этот молодец ухитрился обвести его, атамана, вокруг пальца. Сейчас главной задачей было выжить, и сделать это требовалось любой ценой!
Когда их поединок только начался, лже-Золас сразу понял, что попал в незавидное положение. Его противник был молод и силён, к тому же пользовался непривычной смешанной техникой, в которой сочетались стандартные приёмы наёмников, различные гладиаторские выкрутасы, кое-какие изыски рыцарской школы, (откуда?), и что-то ещё, что атаман не мог определить за такой короткий срок. Его самого спасал только опыт, куда как больший, чем у этого юнца. Этот опыт включал в себя, помимо прочего, богатый набор запрещённых приёмов и различного рода подлых ударов, как этот укол в печень, который он собирался нанести, пока его противник разевает рот, глядя на драматическое действо.
Главное – не привлечь внимания. Для этого лже-Золас, не меняя положения тела, отвёл руку так, словно в ней был зажат не меч, а бильярдный кий. Он не удержался от улыбки – глупый гладиатор ничего не замечал, уставившись на принцессу, рыдающую над телом Глума. Но даже если он сейчас обернётся, то не успеет ни отбить удар, ни отпрянуть в сторону…
И в это время потолок пещеры рухнул, а в образовавшийся широченный проём заглянула удивлённая и немного смущённая физиономия циклопа.
Глава 145. Любовь выше всего этого
Люди работали, молча, не глядя друг другу в глаза, лишь изредка негромко переговариваясь. Здесь больше не было сторонников лже-Золаса и оппозиции, собиравшейся его сместить. Пожалуй, здесь больше не было самой банды. Кое-кто, из тех, кто не был занят вытаскиванием тел из-под завала и уходом за ранеными, уже начал паковать вещи, собираясь в дальний путь, чтобы начать где-то новую жизнь или, по-прежнему, разбойничать. Правда, таких было немного. Основная часть разбойников терзалась непривычным и странным для них чувством вины, которую хотелось загладить трудом, необходимым для погребения павших и помощи живым.
Мёртвых выносили из пещеры и складывали на лужайке перед входом. Выяснилось, что погибло более трети банды. При этом большая часть пала в бою, и лишь нескольких придавило рухнувшими глыбами.
Поодаль расположился импровизированный госпиталь. Там было не так много народу, как казалось, должно было быть. Просто легкораненые предпочитали после перевязки уйти, чтобы заняться своими делами, либо оказать посильную помощь уцелевшим, а получившие серьёзные повреждения, чаще всего быстро пополняли число уложенных в ряд неподвижных тел. И всё же там оставались человек пятнадцать живых, но неспособных двигаться.
Среди них самым «лёгким» был Луций, получивший растяжение на обеих ногах, а самым «тяжёлым», атаман лже-Золас, у которого базальтовым обломком было снесено полчерепа.
Общее мнение было таково, что атаман долго не протянет, но он цеплялся за жизнь, то впадая в беспамятство, то вдруг «оживая». Во время таких прояснений он начинал вполне связно болтать в своей обычной многословной манере, узнавал окружающих и вёл себя разумно, несмотря на то, что его мозги лежали на подушке рядом с открытым черепом. Вокруг атамана стояло несколько человек своих и чужих, в то время как вокруг Луция порхала и щебетала словно птичка, только одна Лиса.
Луций, помимо растяжения, получил ещё и лёгкую контузию, от чего у него шумело и мутилось в голове. Это было не опасно, но мысли у парня путались, и он с недоумением поглядывал то на Лису, то на Лесу, вероятно, думая – не двоится ли у него в глазах?
Рарок тоже поглядывал на Лесу, хоть стоял у изголовья атамана, слушая его россказни. После фортеля Лесы с пистолетом и внезапной гибели Глума, он ей не доверял. Впрочем, девушка вела себя спокойно, хоть и ясно, что это было спокойствие человека в состоянии сильного шока. Она сидела возле мёртвого Глума и глядела в его счастливое лицо, иногда переводя взгляд на лежащую неподалёку Лучницу – первого человека, которого ей довелось убить собственной рукой.
– Позовите… принцессу… – вдруг попросил лже-Золас, скашивая при этом глаза, чтобы увидеть девушку, поскольку головой двигать он не мог.
Рарок с сомнением посмотрел на Лесу, но та услышала, накрыла лицо Глума платком и подошла к атаману, встав так, чтобы он мог её видеть. Некоторое время они смотрели друг на друга, молча, потом лже-Золас заговорил.
– Прошло немало лет с тех пор, как я потерпел поражение в последний раз, и вот это снова случилось. Но вот что забавно – меня опять сразила женщина! Это какой-то фатум, господа вольные артельщики или как вы там будете себя теперь называть? Не знаю, захотите ли вы меня слушать, но я расскажу, как это было в прошлый раз.