— Рябина — вот наша северная яблоня.
— Да какие вы северяне? На одной широте с Москвой! Просто климат у вас более континентальный, вот и все.
— А знаешь, морозом-то как охаживает!
— Мороз не помеха делу. Ведь морозостойкие сорта уже выведены! Фруктовые деревья проникли даже за Полярный круг — на Кольский полуостров, где почти полгода зимняя ночь. Есть там, например, поселок Муромец. Жители его недавно вырастили яблоневый сад. Да и у вас на Урале во многих местах растут сады, сами знаете.
— Это так… Только не все упирается в морозостойкие сорта…
— А во что же еще?
— Есть, верно, причины и поважнее… Должны быть… Несколько человек намекали на эту «причину поважнее». Догадаться было не так уж трудно, что имели они в виду, однако только в Кыне встретился нам собеседник, который говорил об этом без всякой маскировки.
Как-то на середине реки, где был брод, мы повстречали верхового. По бокам лошади висели пестеря — высокие корзины из бересты, полные отборных на вид грибов. Верховой оказался кузнецом — не с парового молота, а настоящим деревенским кузнецом, и эта профессия как нельзя лучше гармонировала с его темным пропеченным лицом, веселыми огненными глазами.
За те несколько секунд, в течение которых мы проплывали мимо (обходительный кузнец придержал лошадь, чтоб пропустить лодку), Историк успел с ним поговорить.
— Хорошую закуску везете!
— Было бы что закусывать!..
— Вы в совхозе или в колхозе?
— В совхозе.
— Давно?
— Второй год пошел.
— А до этого — в колхозе?
— Так точно!
— Ну и где лучше?
— Лично мне — в совхозе.
— Деньги, стало быть, на руки?