Однако рвение наше чаще всего кончалось ничем. Был сенокос, страда. В деревнях оставались старики да дети, поэтому раздобыть газету было так же трудно, как летошний снег. А радио если где и говорило, так то были все какие-то бесконечные лекции, по преимуществу антирелигиозные. Нам упорнейше не везло. Приходилось по крохам собирать «последние известия». Тем и пробавлялись.
— Чего вы от нас хотите, товарищи, мы в ста верстах от культуры! — с иронией, но и не без горечи сказал нам молодой рабочий в сельмаге поселка Еква, когда мы полушутя-полусерьезно взялись за продавщицу: почему бы ей не продавать макароны и мыло вместе со свежими газетами? «А то ведь вот что получается, смотрите: отпускает свежие продукты в пожухлые старые газеты. Вот — полюбуйтесь: во что вы нам завернули пряники? Узнаёте?
Продавщица отшучивалась, односельчане ей помогали. А мне в сердце запала эта жалоба — «в ста верстах от культуры». Подобную «формулу» запросто так не брякнешь. Должно быть, имелись основания. Наболело.
Мы вот, не стесняясь, сетуем, что «оторвались» от чего-то на каких-то две-три недельки, а люди живут здесь всю жизнь и не стонут, а довольны жизнью, потому что она у них настоящая. Уменьшить бы только этот «километраж», а то тут вот сто верст до культуры, тут десять, а где так и тысяча…
Теперь и в голову не может прийти пророчествовать: «К зырянам Тютчев не придет…» Мы ведем борьбу с этим проклятым «километражем», но не до всего, конечно, в равной мере доходят руки. Вот почему, затеяв в ёквинском сельмаге «культуртрегерскую» полемику и получив ответ в столь емкой, афористичной форме, мы хоть и не показали вида, но про себя изрядно смутились, поскольку афоризм-упрек был направлен рикошетом и в нашу сторону…
Справедливо ли?
О, безусловно! Поэтому принимаю его, отвечаю на него как умею и сколько есть на то моих скромных сил.
И передаю дальше — тебе, читатель.
…А тут подливала масла в огонь и Валя, девушка из лодки дяди Юры, которая то серьезно, то в шутку приставала к нам:
— Слушайте, стоит ли мне учиться? Скажите!
Ход ее мыслей, наверное, был такой: вот есть-де у меня специальность и зарабатываю я неплохо, но чего-то мне не хватает, родилось у меня стремление, и не дает мне оно покоя…
Так стоит или не стоит? Ученый человек, скажите!
— Если хочется, значит, стоит.
— Не всем же быть учеными!
— Кто сказал, что не всем? Всем! В том-то и дело — всем!
— В одном из очерков Валентина Овечкина учителю Сорокину задают вопрос: зачем человеку образование? Он отвечает: образование не для того теперь, чтоб получить «чистую должность», чтоб добиться мягкого кресла и персонального лимузина. Нет. «Образование нужно для себя, для души, для полноты жизни! Для духовной жизни человека!»
— Так то, может быть, про гуманитарное, раз для души, а я хочу на инженера!
— Это все равно, Валюша. Добивайся!
VI. КРЕСТ НА БЫЛОМ
Потеряв надежду полакомиться хариусами из Чусовой, Физик решил попытать счастья в ее притоках. Первым из самых подходящих был Сулем. Но в тот вечер моросил дождь, и мы нашего рыбака кое-как отговорили, чего не удалось, когда он собрался на Межевую Утку. Тогда решено было так: Физик ловит своих хариусов (пусть!) и готовит из них ужин (только из них!), а Историк с Лириком отправятся на экскурсию в Висим. Если ужина не будет, Физика макнут (в очках!) и в Чусовой, и в Межевой. Физик настолько верил в свою планиду, что согласился даже на такие кабальные условия.