А тем из туристов, кто более практик, нежели романтик, следует иметь в виду, что предания упоминают о сказочных кладах, якобы захороненных в этой пещере…
— Ермак, здравствуй! — кричат туристы, проезжая мимо скалы.
И эхо отвечает гулко, раскатисто, хотя и не очень, правда, приветливо:
— …дравству-у-у…
Сплавщики-бурлаки здесь обычно кричали: «Ермак, дай денег на табак!» И если дух великого завоевателя Сибири и его дружины покровительствовал каравану, то он, как говорили тогда, «отгаркивался».
В середине гладкого серовато-палевого и совершенно отвесного щита (только верх выдался немного на реку) чернеет овальный вход в знаменитую пещеру. Вроде бы и не высоко, но это одна из самых труднодоступных причусовских пещер. Инструктор Вадим-усатый с десятком добровольцев из обеих групп на наших глазах затратил полдня, чтобы в нее проникнуть. Сначала мастерили лестницу, потом, оставив эту затею, пробовали спустить Вадима с вершины скалы на веревках. Говорили, что Вадим в свое время был альпинистом и скалолазом, однако в тот день Ермакова пещера осталась непокоренной.
Осенью того же года Валя — девушка из лодки дяди Юры — писала мне, что в августе Вадим-лохматый проплыл по Чусовой еще раз с очередной — и последней — группой туристов. Погода им не благоприятствовала, почти непрерывно дождило. У Ермака они встретили горевавших «дикарей». Для горя была причина: трое их товарищей, в том числе одна девушка, разбились, пытаясь попасть в пещеру. Вот и иронизируй после этого над предостережениями инструкторов с турбазы!
Между прочим, есть предание, что сам Ермак и «ермачки», то есть люди Ермака, «сверху спускались по веревке, по другой веревке вниз к реке спускались». Это подтверждает и Кирша Данилов:
… А перед ужином состоялся футбольный матч.
Команда Вадима-усатого прислала вызов команде Вадима-лохматого. Таковой, правда, не имелось, но ее тут же наскоро сколотили. Игра происходила на заросшем травой берегу, наклоненном к реке, точно на вираже. С трех сторон стояла тайга, с четвертой текла Чусовая. При аутах мяч летел в реку. Одна команда играла в трусах, другая — в трусах и майках. Судья вооружился липовым свистком собственноручного изготовления Болельщики, отмахиваясь от комаров пушистыми ветками, разместились у самой воды, около середины поля. Игра протекала на редкость темпераментно. Помню, жена вратаря команды Вадима-лохматого, когда создавалась угроза у ворот ее мужа, умоляла с неподдельным отчаянием: «Папочка, не пропускай!» Но их команда состояла в основном из учащейся ребятни. Валерка там был, Витя-краснодеревщик и другие такие же. Во втором тайме они совсем выдохлись, да и сыгранности не хватало. Поэтому как ни кидался «папочка» на мячи, а шесть голов им все же забили (при одном ответном).
…Было за полночь. Однако многие еще и не собирались на покой.
Негромко, но не от усталости, а чтоб не мешать отдыхающим, пели «Уральскую рябину», пели про утес Стеньки Разина.
В этот глухой поздний час среди нелюдимых уральских скал песня эта звучала для меня — как никогда до того — проникновенно и величаво.
Как вдруг кто-то произнес:
— Товарищи, новый спутник!..
Мы все как по команде вскочили на ноги. Песня оборвалась.
Млечный Путь казался фосфоресцирующим. В горнем, космическом свете, мягко струившемся на землю, чудилась некая значительность и тайна. Звезды искрились и подрагивали, словно сгорая от нетерпения. (Вот оно, «небо в алмазах»!) Звезды подрагивали, трепетали, но… оставались на привычных глазу традиционных своих местах.
И только одна звездочка, словно оторвавшись от родного созвездия, плыла по ночному небу, спокойно и плавно, не искрясь, не колеблясь. Плыла, кажется, от Лебедя к Ориону.
— А не новый ли это космический корабль с человеком?..
В те дни предчувствие «космических новостей» как бы реяло в воздухе. Все ждали, что вот-вот опять должно нечто последовать. И внутренне, каждый на свой лад. готовились как-то к этому.