Книги

Пушкин. Духовный путь поэта. Книга первая. Мысль и голос гения

22
18
20
22
24
26
28
30

Написано — 1826 г., опубликовано — 1884 г.

Известно, что записка Пушкина о народном воспитании была написана по просьбе (скорее всего, по требованию) Николая Первого после их встречи в Москве в 1826 году. Записка в целом понравилась императору, в то время как поэт рассматривал ее как дополнение своей данной им правительству расписки с обязательством не принадлежать более к тайным обществам. Он как бы демонстрировал возможность сотрудничества (в смысле отсутствия противоборства) с властями. Не будем забывать, что к этому времени был закрыт Лицей, как «рассадник злонамеренных идей» в русском обществе.

При наличии проправительственной риторики, в «Записке» Пушкин высказывает несколько новаторских предложений в области обучения молодых дворян, одно из которых касается способов преподавания истории России.

Отрывки из писем, мысли и замечания

Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности.

* * *

Стерн говорит, что живейшее из наших наслаждений кончится содроганием почти болезненным. Несносный наблюдатель! Знал бы про себя; многие того не заметили б.

* * *

Жалуются на равнодушие русских женщин к нашей поэзии, полагаю тому причиною незнание отечественного языка: но какая же дама не поймет стихов Жуковского, Вяземского или Баратынского? Дело в том, что женщины везде те же. Природа, одарив их тонким умом и чувствительностью самой раздражительною, едва ли не отказала им в чувстве изящного. Поэзия скользит по слуху их, не досягая души; они бесчувственны к их гармонии; примечайте, как они поют модные романсы, как искажают стихи самые естественные, расстраивают меру, уничтожают рифму. Вслушайтесь в их литературные суждения, и вы удивитесь кривизне и даже грубости их понятия… Исключения редки.

* * *

Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оною есть постыдное малодушие.

* * *

Тонкость не доказывает еще ума. Глупцы и даже сумасшедшие бывают удивительно тонки. Прибавить можно, что тонкость редко соединяется с гением, обыкновенно простодушным, и с великим характером, всегда откровенным.

* * *

Некоторые люди не заботятся ни о славе, ни о бедствиях отечества, его историю знают только со времен кн. Потемкина, имеют некоторое представление о статистике только той губернии, в которой находятся их поместия, со всем тем почитают себя патриотами, потому что любят ботвинью и что дети их бегают в красной рубашке.

* * *

Появление «Истории государства Российского» (как и надлежало быть) наделало много шуму и произвело сильное впечатление. 3000 экземпляров разошлись в один месяц, чего не ожидал и сам Карамзин. Светские люди бросились читать историю своего отечества. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Колумбом.

* * *

Французская словесность родилась в передней и далее гостиной не доходила.

Опубликовано в альманахе «Северные цветы» на 1828 г. (вышел в свет 27 декабря 1827 г.)

О французской словесности

Из всех литератур она имела самое большое влияние на нашу. Ломоносов, следуя немцам, следовал ей. Сумароков — (Тредьяковский нехотя отделил стихосложением) — Дмитриев, Карамзин, Богданович. Вредные последствия — манерность, робость, бледность. Жуковский подражает немцам, Батюшков и Баратынский — Парни. Некоторые пишут в русском роде, из них один Крылов, коего слог русский. Князь Вяземский имеет свой слог. Катенин — пиесы в немецком роде — слог его свой.

Что такое французская словесность? Трубадуры. Малерб держится четырьмя строками оды к Дюперье и стихами Буало. Менар, чистый, но слабый. Ракан, Воатюр — дрянь. Буало, Расин, Мольер, Лафонтен, Ж. Руссо, Вольтер. Буало убивает французскую словесность, сего странные суждения, зависть Вольтера — французская словесность искажается — русские начинают ей подражать — Дмитриев, Карамзин, Богданович — как можно ей подражать: ее глупое стихосложение — робкий, бедный язык — вечно на помочах, Пуссо в одах дурен. Державин.

Не решу, какой словесности отдать предпочтение, но есть у нас свой язык; смелее! — обычаи, история, песни, сказки — и проч.

Написано — 1822, опубликовано — 1928 г.

Пушкин с молодеческой удалью прошелся по французской литературе. Конечно, он понимал цену и Мольеру, и Вольтеру, и Буало, и написал в дальнейшем о них немало добрых слов, но его откровенная язвительность, стоящая тех, не очень ласковых слов о русской литературе, которые высказывали в том числе и французские литераторы, связана всего лишь с единственным посылом — «у нас есть свой язык», и все, что с ним связано — строй преданий, песни, сказки, литература, обычаи старины и сама история России.

Для Пушкина была чрезвычайно важна эта сравнительная эстетика — кого, что и как из европейских литератур можно сопоставить с русской. Каково влияние на нее французской, немецкой или английской литератур? Вопросы эти задавались Пушкиным, исходя из разных позиций и в разное время его творчества: реальное влияние той или иной литературы, необходимость учиться у них, разбор возможностей каждой из этих литератур — языковых, грамматических, жанровых, метафизических и т. д., поиски отражения в них «физиономии» и образа мысли каждого народа, анализ значения гениев этих литератур для национальной словесности и для других подражателей.

Крайне широк круг этих вопросов, которые активно и постоянно исследовал поэт; не в последнюю очередь его волновало и собственное место на фоне европейских литературных светил. Мольер, Шекспир, Гете, Вольтер — он говорит и пишет о них с известной долей ревностного восхищения, сравнивая и сопоставляя свое творчество с тем, что уже стало мировой классикой. Но понимание своего места в русской литературе является приоритетным для Пушкина. Преодоление «младенчества», взросление русской литературы в европейском смысле возвышает одновременно и гений самого Пушкина. Он отчетливо это понимал.

Материалы к «отрывкам из писем, мыслям и замечаниям»

Ломоносов лучше знал русский язык, нежели Ломоносов, И его критики (в грамматическом отношении) основательны. Ломоносов не отвечал или отшучивался. Сумароков требовал уважения к стихотворству.