Слезы текут по моим щекам.
– Почему ты мне не сказал? Почему позволил мне уйти с ненавистью к тебе?
Он протягивает руку к моему лицу и тыльной стороной пальцев смахивает случайную слезу. Его прикосновение такое нежное, такое извиняющееся, что у меня складывается ощущение, что мои легкие вот-вот лопнут.
– Я почти сказал, но понял, что поставил бы тебя в положение, из-за которого ты сама могла бы захотеть снять проклятие. А я этого не допущу. Ты ничем не пожертвуешь ради меня, Джемма. Я не позволю тебе отказаться от того, что ты ценишь больше всего. Свобода слишком важна, а я не знаю, какое изощренное испытание тебе подкинет проклятие, если ты решишь пожертвовать ею, и выяснять не хочу.
– Но ты умрешь, – выдавливаю я со всхлипом.
Он наклоняется ближе и подносит руки к моим щекам.
– Я умру счастливым и спокойным, зная, что любил тебя. Знаешь ли ты, что я раньше никогда не любил? Сомневаюсь даже, что когда-либо был счастлив. Каждое мгновение с того дня, как я родился, было продиктовано инстинктами и стремлением выжить. А если не ими, то страстью, обычно выраженной в форме ненависти или мести. А счастливым себя ощущал, только когда свободно носился по лесам.
– Так выбери эту жизнь. Верни ее. Пожертвуй нашими воспоминаниями и вернись в леса. Вряд ли это хуже смерти.
Он проводит большим пальцем по моей щеке и ловит еще одну слезинку.
– Нет, Джемма. Это все равно что смерть, только другого рода. Я не жил достойной жизнью волка. Я не был добрым и счастливым. Я понятия не имел, чего мне не хватает, пока ты мне не показала – чего. И теперь я не могу стать прежним… и не могу вернуться.
– Я думала, ты ненавидишь это тело.
– Ненавидел. Так долго ненавидел. Это тело причинило мне мучения, открыв новые впечатления и эмоции. Впервые мне пришлось столкнуться с последствиями действий, совершенных в облике волка. Я убивал людей, и не только охотников, за которых был наказан, я убивал как на войне, так и в мирное время. Раньше я наслаждался этим. Гордился. Но в этой форме научился сожалеть, чувствовать, что вы называете сопереживанием. Я так долго презирал эти чувства. Но теперь… если я забуду, я вновь стану прежним. Если не хуже. Я знаю, для тебя это может не иметь смысла, но я лучше умру с нетронутыми воспоминаниями, чем проживу вечность как волк, который никогда не знал тебя.
Я наклоняюсь ближе, кладу руку ему на грудь, прямо над сердцем. Он накрывает ее своей рукой, а другой все еще поглаживает щеку.
– Мы можем начать все сначала, – хриплю я сквозь слезы. – Я могу тебе помочь. Мы можем восстановить все, что ты потеряешь.
Он качает головой.
– Как только мои воспоминания исчезнут, я тебя не узнаю. В волчьем обличье я тебя скорее сожру, чем полюблю. Если я все забуду, то не стану тем, кем являюсь сейчас – или кем был. У меня будет разум животного, а меня это больше не устраивает. Как и остальных. По крайней мере, щенки проживут полноценную жизнь, как человеческие дети. Они могут лишиться воспоминаний, но у них останется надежда на обретение радости, даже если остальные из нас уйдут.
Его слова ранят меня в самое сердце. Как бы сильно я ни хотела, чтобы он жил, я понимаю его нежелание становиться чужим самому себе. Что бы я выбрала, если бы передо мной встал бы такой же выбор? Кем бы я была, если бы забыла Эллиота, забыла время, что мы провели вместе? За месяц он изменил меня. Снова научил верить в любовь. Доверять. Даже когда я думала, что он предал меня, я сохранила в своем сердце крупицу всего, чему научилась вместе с ним. Нина помогла мне найти его. Несмотря на причиненную боль, Эллиот сделал мою жизнь лучше.
Но стоит ли это моей жизни? Если бы я могла спасти себя и других, но ценой моих воспоминаний с Эллиотом…
У меня перехватывает дыхание, я почти задыхаюсь.
Если бы я могла спасти…