И вот, прошло с тех пор лет семь-восемь, едем мы уже с мужем в эти самые Печоры, опять на экскурсию. Припарковались у остановки на Киевском шоссе – что-то надо было из багажника взять. На остановке стоит юная девушка. Я не сразу поняла, что это «плечевая», – только когда взглянула и увидела, как дико она одета и накрашена. Сердце у меня мгновенно ожгло – я ее узнала: это была та самая девочка, только подросшая. Те же громадные беззащитные глаза, которые я помнила все эти годы… Огляделась: поодаль ржавая «копейка» с ее сутенером, который уже вылезает: мол, что это я на его «товар» уставилась. Я и его узнала – братик ее бойкий… Теперь такой «братик» мне одной левой голову свернет. Раньше гонял маленькую сестру просить милостыню по дорогам, а как вошла в возраст, – стал ею торговать… Бизнес у него такой. Родители-то, конечно, уже либо сгинули, либо умерли от алкоголизма. В полицию там бесполезно обращаться: всех сутенеров на трассах крышуют. Желающему «спасти» такую девушку может вообще не поздоровиться. Поэтому мы просто уехали. С болью в сердце…
– Ма-ма! – опять обиженно провыла Оля Маленькая. – Ну, это вообще не страшно! Подумаешь, милостыню просили…
– Это я для взрослых рассказала, а не для тебя. Вам с Митей рано. Вырастете – поймете, – строго сказала Татьяна.
Митя тихонько хмыкнул – тихонько-то тихонько, но так, чтобы все поняли, что уж он-то, по крайней мере, понял абсолютно все.
– Очень страшно, – осторожно приобнял девочку Станислав. – Вот живешь ты с мамой, папой и братом, и всегда у тебя есть, что покушать. Захотела вкусненького, открыла холодильник, взяла йогурт там какой-нибудь… Или шоколадку с полки. А вот представь, что дома нет даже хлеба, и взять его негде. И, чтобы просто покушать сегодня, тебе приходится в любую погоду идти на дрогу, останавливать машины с чужими людьми и просить у них деньги или еду… Вот и подумай сама, страшно это, или нет.
Оля посмотрела на него озадаченно и промолчала. Молчала и ее мать, поджав губы…
– Ладно, теперь я расскажу, – разрядил обстановку Соломоныч. – Как сорок лет назад я за одно лето два раза встретился с шаровой молнией.
История шестая,
Есть события, которые не забываются. Они словно навсегда впечатываются в сознание, и даже спустя четверть века их отголоски проявляются в снах.
Среди таких событий у меня есть две встречи с шаровой молнией. Обе они произошли вот здесь, на этой самой даче, в июле восемьдесят седьмого года. Моим мальчикам было пять и шесть. Мы с женой по очереди сидели с ними летом: она в свой отпуск, а я – в свой. Это была моя очередь. Я уложил детей спать после обеда, а сам спокойно мыл посуду на веранде. Тогда это еще делали в тазиках. Собиралась гроза – вернее, она уже разразилась, только, так сказать, «сухая». То есть, собрались тучи, потемнело, сверкали молнии и гремел гром – все это очень близко, прямо над нами, – а вот дождь не начинался. Шторы на веранде не было. Вдруг я услышал тихий треск – такой, как бывает, когда горит «бенгальский огонь». Я поднял голову и увидел: вдоль веранды медленно летит сверкающий и трещащий белый шарик размером с теннисный…
Я замер, не в силах пошевелиться. Шарик долетел до меня, секунд пять повисел, как бы в раздумье, вспыхнул ярче и пропал. В эту секунду у меня подкосились ноги, и я сел на пол. Сидя, боялся, что не смогу встать, что ноги отнялись насовсем, – но ничего, все прошло, встал как-то…
Второй раз это случилось почти ровно через месяц. Я отправился с детьми купаться на наше озеро. Сейчас там кругом дачи, а тогда был только лес, и за ним через некоторое время начало погромыхивать – шла гроза. Дети купались в «лягушатнике» у берега. Но нам, в любом случае, было пора домой: я крикнул им выходить из воды, а сам оделся, собрал вещи. Дети, наконец, вышли и стали одеваться – а я посмотрел в сторону озера, пытаясь определить, скоро ли придет гроза и успеем ли мы промокнуть. Погода стояла жаркая, и озеро было полно купающихся детей и взрослых. И вдруг я увидел нечто ужасное: сверху прямо в озеро спускалась такая же шаровая молния, какую я видел год назад, может, чуть покрупней. Это же миллионы вольт!!! Я в один миг представил себе, что, как только шарик коснется воды, озеро за мгновение превратится в мясной бульон… И ни один человек не поднимал головы и не видел опасности. Молния спускалась странными зигзагами: пролетит влево и вниз – повисит; потом вправо и вниз – опять повисит; потом снова влево и так далее… Создавалось идиотское впечатление, что это разумное существо, которое раздумывает, убивать ему сейчас эти десятки людей или нет. Никто по-прежнему ее не замечал. Я бросился к берегу, желая предупредить людей, крикнуть им, открыл рот – и ничего. Голоса не было, ну, то есть, совсем – из горла шел только какой-то хриплый сип, который никто не мог услышать… А молния все опускалась. Но вдруг по купающимся словно прошла широкая волна – и они все помчались к берегу кто как, хватая на руки детей. Все уже кричали: «Шаровая молния! Спасайтесь!». Потом соседка, оказавшаяся в те минуты в воде, рассказала мне, что я стоял на берегу, как сумасшедший, махал руками, дико вращал глазами и беззвучно разевал рот – все это выглядело так ужасающе страшно, что она инстинктивно глянула вверх, увидела молнию, закричала – и крик передался «по цепочке», которую я и воспринял, как «волну»…
Увидев, что все бегут, я тоже побежал, по дороге схватив за руки двух ничего не понимающих детей. С пляжа мы убежали, не оглядываясь, так что я не знаю, опустилась ли молния в озеро. Во всяком случае, никто не пострадал, иначе все бы об этом быстро узнали…
Из этих двух приключений я вынес впечатление, что шаровая молния – это, возможно, и не совсем то, что о ней пишут ученые. Знаете, когда сталкиваешься с ней лично, то получаешь полное впечатление, что перед тобой нечто сильное, злобное и разумное, даже насмешливое… Некая сущность, которой доставляет удовольствие животный страх людей, который они испытывают при виде нее. Впрочем, это, наверное, мои фантазии…
– Ни фига не фантазии. Я ее тоже видел в Чечне, в горах. Она у нас солдата заживо сожгла в пять секунд. И мне тоже показалась, что она, типа, умная. Мы все замерли, а она перелетала от одного к другому, словно раздумывая, на кого броситься. Потом выбрала – и… Ну, в общем, это действительно не при детях, – мрачно сказал Макс.
– Я бы, наверное, со страху умерла, – прошептала Катюша. – А можно, я сейчас расскажу? Я тоже однажды ужасно испугалась. На меня точно хотел напасть маньяк-педофил. Но я его перехитрила – до сих пор не понимаю, как это получилось…
История седьмая,
Ангелы-хранители, конечно, существуют. Иначе как объяснить мое спасение в одиннадцать лет от, как теперь понимаю, уже почти поймавшего меня маньяка, не представляю до сих пор.
Мне пришлось расти весьма самостоятельной: родители оба работали, школа находилась в часе езды от дома (не перевели в другую, более близкую, после переезда в новую квартиру из-за того, что удалось попасть в «хорошую» гимназию с языками). Конечно, мама учила меня не разговаривать с незнакомыми, ничего у них не брать, с ними не уходить и дверь им не открывать – и всё, считалось, что я вполне в этом смысле подкована. Но, оглядываясь назад, я думаю, что ушла бы с чужим дядей (а с тетей – и подавно), не задумываясь, если бы он сумел придумать подходящую легенду (не за конфетой, конечно, а вот если бы сказал, например, что маме плохо…). И, кроме того, мне рефлекторно казалось, как и всякому ребенку, что злодей обязательно выглядит подозрительно, имеет страшную рожу, кровожадные, налитые кровью глаза – и так далее…
Поэтому мне совершенно не показался подозрительным хорошо одетый красивый мужчина лет сорока, который вышел со мной на одной остановке из автобуса (встречать меня из школы было некому, я после начальных классов, когда кончилась продленка, ездила по знакомому маршруту сама). Он был высокий, широкоплечий, с ясным лицом (вижу как сейчас) и аккуратной русой бородкой. Из автобуса все шли по одной дорожке меж газонами, потом по двору – он и я – тоже. Мне в голову не приходило его опасаться! Совершенно! И вообще, я была влюблена тогда в мальчика – первой тайной любовью – и думала о нем, а не о похитителях детей.