История десятая,
Были у меня два дяди, один их которых – да, представьте себе – служил в ГРУ, жил в советской Эстонии. Особых высот не достиг, но работа его, в основном, заключалась в том, что он выполнял обязанности курьера между Центром и нашей зарубежной резидентурой. Подробностей он, как положено, не рассказывал – а вообще был «настоящий мужчина»: серьезный, положительный, уважаемый. Другой дядя – первому двоюродный брат – работал артистом в одном из детских театров Москвы, куда однажды и пригласил своего приехавшего погостить родственника.
Непосредственно из театра тот приехал к нам домой, где мои родители ждали его за накрытым столом.
Возмущению доблестного офицера, побывавшего на детском спектакле, не было предела: «Что это за мужик, которому полтинник стукнул – а он по сцене зайчиком скачет!!! С белыми ушками!!! – от его громового голоса звенели хрусталинки на люстре. – Не мужчина это!! Не мужчина, а позор всему нашему роду!!!»
В моем детстве в электричках подрабатывали студенты – кто чем, но, бывало, пели. Однажды, когда при нас с мамой в вагон зашли два парня и заученно исполнили под гитару какой-то тогдашний шлягер, – кстати, кажется, довольно профессионально спели, без халтуры, – рядом с нами до глубины души оскорблен был мужчина лет пятидесяти с обожженным лицом: «Я в БТРе горел в Афгане! А эти два пидора тут на гитаре тренькают! Мужику в армии место! Или хоть на заводе! А так мужчине стыдно зарабатывать!»
Но я считаю, что мечта человека не зависит от того, мужчина он или женщина. И, если ты верен своей мечте, когда все кругом против, и вообще – крутят пальцем у виска, то ты – настоящий человек и мужчина. И совершаешь Поступок. И дело, которое ты выбираешь, должно быть любимым, а ты должен быть счастлив им. Потому что может так случиться, что другого счастья в жизни вообще не будет. Ни любви, ни семьи… Бывает ведь? Бывает… Пусть ты хоть зайчиком скачешь, хоть бабочкой летаешь…
Я знаю мужчин очень сильных и надежных – при этом обладателей совершенно «бабьих» профессий. Меня много раз пытались уверить, что это – извращения. Уверяли, конечно, мужчины. Интересно – они все так думают?
– Конечно, не все! – почти обиженно выкрикнул Станислав. – Я, например, в нашей гимназии единственный мужчина-учитель. И ничего.
– А я все-таки считаю, что мужик должен быть мужиком. Это я как мать сына говорю. И профессию иметь соответствующую. Бизнес серьезный. И вообще… Ну, мужчина-учитель тоже может быть, – снисходительно посмотрела на него Татьяна. – Вот Митька подрастет, и отец сделает его своим компаньоном.
– Если тот захочет… – тихо уронил Стас.
– Куда он денется! – махнула рукой Татьяна. – Зря мы его, что ли, в частном лицее учим, да и университет уже выбрали.
– Давайте сначала выживем, – спокойно напомнила Оля Большая.
Тем временем Макс, отодвинувшись от Кати, внимательно вглядывался ей в едва освещенное лицо лицо, будто узнавал заново.
– Ты… ты мне не говорила… Что тебе нравятся такие мужики… мужчины… – шепотом выдавил он.
– Дурачок, – бледно улыбнулась она. – Мне нравишься ты. И уже очень давно… А дядю моего и других… Ну, их я просто уважаю…
– Слушайте, господа, а ведь поучительный день у нас сегодня получился – спасибо тебе, Митька, уважил! – улыбнулся Станислав. – Надо же, какую тему… высокоморальную поднял. Я-то поначалу и не постиг всей ее глубины, а теперь вижу: непростой ты парень. И хороший… Только знаешь… – он понизил голос, покосившись на мать мальчишки: – Как настоящий мужик, не изменяй мечте, если что… А это будет трудновато в твоем случае… Так мне кажется…
Юноша поднялся:
– Ну, господа… – он обернулся на Соломоныча: – …и товарищи. Мое царствование благополучно закончилось. Как говорится, всем спасибо. А пока вновь избранная Королева почивает, я напоминаю вам ее приказ: завтра все мы рассказываем страшные истории…
Третий день Декамерона,