И обернувшись к уже подошедшему молодому польскому "шпаку", посмотрела ему вырази-тельно в глаза.
– Ну, раз этот бал устроен для приветствия гусарского полка, – неохотно промямлил пан, – то мне придется так и поступить.
Каролина повернулась к поручику, победительно улыбнулась и протянула ему свои руки. Дмитрий ощутил такой подъем чувств, что понесся с желанной Кралей сквозь ряды танцующих с удвоенной быстротой, умудряясь искусно лавировать и властно вращать деву то влево, то вправо, то волчком, а также падать на колено и пускать ее вкруг себя, похлопы-вая в ладоши. Их танец так всех заворожил, что большинство пар остановилось для того, чтобы увидеть в деталях эту блестящую импровизацию. В его конце им захлопали как пан Радзивилл с женой, так и губернатор Ланской, (бывший уже без жены), а следом и прочие гости.
– A teraz prosze kavalerow i ich panie do mojego stolu – odgryzc, co Bog poslal – звучно произ-нес пан Разивилл, что было понято русскими без перевода.
За столом Каролина отбросила приличия и оказалась рядом со Ржевским. Кому-то из-за этого пришлось пересесть, но ее это ничуть не обеспокоило. Между ними завязался ожив-ленный разговор: фактически ни о чем, но для них он был полон затаенного смысла. Она будто бы его спрашивала: – "Откуда ты свалился на мою голову?", а он ей отвечал: "Меня вела сюда путеводная звезда – та, что сияет сейчас в твоих глазах!". Она поднимала голову, окидывала его тем самым сияющим взглядом и спрашивала: "И что, коханый, мы теперь бу-дем делать?". "То, чего захочешь ты, моя милая! Но поцеловаться нам нужно обязательно – иначе мое сердце лопнет!".
После ужина гостям настала пора расходиться и тут вдруг пошел дождь – летний, сильный! Ржевский, намеревавшийся напроситься на прогулку с Каролиной, в отчаяньи на нее посмотрел.
– У меня недалеко стоит карета, – шепнула она: – Бежим!
Они выскочили под дождь и через минуту оказались внутри уютной, сухой и абсолютно тем-ной клетушки.
– Поезжай! – крикнула паненка кучеру, после чего припала к груди своего избранника, предо-ставив его горячим губам и настойчивым рукам взращивать пыл ее стремящегося к насла-ждению существа".
Глава двадцатая. Два успеха
Пришел новый день и новая пища для ума. От Краузе принесли записку: "Максим Фе-дорович, мощную батарею Вольта я собрал и свечу в гипсовом держателе сделал. Горит све-ча сильно, но не более часа. Подскажите, что можно еще сделать?". Городецкий, севший бы-ло за свой роман, в два счета собрался и пошел в университет.
В лаборатории Краузе он увидел стоящую на столе ярко светящуюся стеклянную кол-бу конусовидной формы и рядом плоский ящик, густо уставленный попарными дисками, от клемм которого к лампе шло два медный провода.
– Замечательно горит: ровно, сильно, без треска, – болро сказал Макс. – А где отгоревший экземпляр?
– Я выбросил его в урну, – повинился Отто.
– Давайте на него посмотрим. Э, да тут половина одного угольного электрода еще целая, а второй практически сгорел. К какой клемме он был подключен?
– К аноду.
– Значит, нужно сделать что?
– Увеличить его сечение?
– Думаю, что да. Где у вас электроды?
– Они все единообразные…