Железная ручка скрипичного футляра холодила кожу через ворсистую ткань перчатки. Я прикинула, как бы пристроить футляр на узорчатый парапет моста, но не решилась выпустить его из рук, побоялась уронить и потерять скрипку. Она была довольно старой и при том не представляющей ни малейшей ценности для искусствоведов и коллекционеров. Я не помнила, какой мастер ее сделал, но точно не всемирно известный маэстро Федерари. Отец подарил мне эту скрипку на день рождения, когда я пошла учиться в музыкальную школу. Вот почему она была настолько мне дорога, и мысль о расставании с ней представала маленькой трагедией.

Пестрые утки, не пожелавшие улетать на зиму в теплые края, расселись на льду возле кромки воды. Одни из них дремали, другие сосредоточенно чистили перышки. Солнце быстро клонилось к горизонту, меняя цвет с золотистого на огненно-рыжий, и уже почти скрылось за дальними крышами домов.

Кто-то из идущих по мосту прохожих закашлялся, и я машинально оглянулась. Хорошо, что парапет был высокий и я, придерживаясь за него, сделала шаг назад, подальше от края. Скрипку не уронила. Сама тоже устояла на ногах. Но, главный вопрос, как мне быть дальше?

Он посмотрел через плечо и заметил меня… Тот, с кем я бы никогда в жизни не могла встретиться без всех этих невероятных кульбитов судьбы. Тот, к кому бы меня не подпустила личная охрана. В лучшем случае мне удалось бы смутно разглядеть его лицо сквозь затемненное стекло роскошного мобиля.

Одна маленькая деталь дополнила складывающуюся в уме картину и окончательно все прояснила. Атласная темно-зеленая лента, повязанная поверх резинки, сдерживающей густой рыжий “хвост”. Ее конец выбился из банта и развевался из-под шляпы по ветру, как опознавательный флажок.

Не просто маг благородного происхождения, а некто из числа приближенных к королю. Им было предписано законом гладко бриться и отращивать длинные волосы, которые подвязывались именно так: резинка внизу и закрывающая ее тонкая атласная лента. Лысеющим приходилось носить парики. Традиция строго соблюдалась из века в век. Высшие придворные аристократы должны были походить на своих напудренных и напомаженных длинноволосых предков, увековеченных в картинах, статуях и памятниках.

И вот я сама смотрела точно на ожившую картину из музея. Мужчина был одет с иголочки, словно вышел прогуляться по столичному проспекту. Темно-зеленое шерстяное пальто с крашеным и стриженным мехом. В тон ему фетровая шляпа, носящая народное название “придавленный цилиндр”, потому что была меньше в высоту классического варианта и будто сплюснута с двух боков. Черные идеально выглаженные узкие брюки и зимние ботинки на широкой зубчатой подошве, украшенные вшитыми меховыми полосками.

Высокий, мощный, он словно сошел с музейного постамента. Наверное, в обычной жизни я бы не обратила на него внимания. Но сейчас, когда страх сжимал горло когтистыми лапками, становилось боязно смотреть на него. Фигура, внушающая трепет… Он был даже выше моих покойных мужа и отца. Офицеры, прошедшие войну, не вызывали во мне таких нелепых чувств. А в нем точно все было неправильно. Глас здравого смысла кричал об опасности, но странное притяжение словно пожирало изнутри и не позволяло отвести взгляда.

Лицо напоминало безжизненную маску, отсутствие каких-либо эмоций пугало, а глаза… Они словно проникали в самую душу ледяными буравчиками, пронизывая до костей. Внимательные и цепкие очи раздевали взглядом, теребили душу и заставляли трепетать в ужасе. Передо мной был не простой человек и даже не военный. А будто бы голодный дикий зверь, готовый вцепиться в глотку и больше не отпускать.

– Мистер Райден, – я окликнула мужчину и сделала над собой усилие, чтобы подойти ближе к нему. – Добрый вечер.

– Учитывая сам факт вашего присутствия рядом со мной, пересечения наших личных пространств, я сильно сомневаюсь в том, что сегодняшний вечер может сулить мне что-либо положительное, – благородный кукольник посмотрел на меня с высоты своего роста как на вокзальную нищенку.

Я не смогла выдавить из себя ни слова.

– Нашу встречу нельзя назвать неожиданной? – усмехнулся он, выдержав короткую паузу. – Не так ли?

– Она не случайна, – мне очень не хотелось унижаться, – просто не была запланирована согласно светскому этикету, через письма и посыльных.

На душе было противно, словно что-то внутри меня металось и скреблось, как хомячок в колесе. Но я была в долгу перед магом, а потому не могла, гордо вздернув подбородок, пройти мимо него.

– Напротив, я уверен… – Райден смерил меня уничижительным взглядом. – Вы специально выследили меня, как охотник ни о чем не подозревающую жертву. Задумали претворить в жизнь вашу маниакальную мечту.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – промямлила я, терзаясь от невозможности дать волю эмоциям.

Все я прекрасно понимала. Негодяй издевался надо мной. Влепить бы ему пощечину, но Мисси… У нее сделанная им кукла. А значит, моя дочь в его власти. Разозлившись на меня, сильнейший маг запросто может навредить моей малышке. О, боже! В какую же ловушку мы угодили! И как теперь из нее выбраться?

– Вы пришли сюда, чтобы меня пристрелить. Надо признать, место выбрали с умом, – Райден посмотрел по сторонам, проводил взглядом удаляющегося в морозный туман старичка. – Смотрите, народ уже разошелся, рядом с нами никого. Вы лишь в одном просчитались. Может, я здоровенный и упитанный, но по массе тела все же намного легче настоящего лося. Моего веса, даже с учетом падения с высоты, вряд ли хватит для того, чтобы пробить лед. По-быстрому избавиться от трупа у вас не получится. Я не утону в реке, а грохнусь прямо на тех уток. Вероятно, придавлю кого-то из них, если не успеют проснуться и взлететь.

Райден махнул рукой через парапет, указывая на спящих птиц.