Вечером, когда набережную окутали густые сумерки, где-то там на торчащий из скопления домов башне желтым огнем зажглись “X” и “V”. Видел я их на следующий день и в центре Москвы, куда мы с Василием Марковичем пришли, чтобы сделать покупки и поближе познакомиться с городом. Цифры - я это знал- напоминали о только что прошедшем празднике-пятнадцатой годовщине Октября.

Прошлись по книжным магазинам на Кузнецком мосту, а там рядом и Красная площадь.

Сколько я читал о ней! И вот она передо мною. Над зубчатой Кремлевской стеной высятся остроконечные башни. У стены - ступенчатое сооружение - Мавзолей Ленина. Брусчатка площади, покрытая легкой изморозью, тускло поблескивает в лучах скупого ноябрьского солнца. Поражали огромные размеры площади. И это, видно, потому она казалась такой большой, что была пустынной. Милиционеры останавливали прохожих:

- Туда нельзя.

Но люди не расходились, чего-то ждали.

И тут я увидел, как из Спасских ворот показалась открытая машина и неширокая змейка людей. Змейка росла, вытягиваясь в длину, круто изгибалась в сторону Исторического музея. Люди несли венки, много венков. В толпе тихо переговаривались.

- Алилуеву хоронят.

- А кто это?

- Жена Сталина.

Кто такой Сталин, я тогда уже знал. Не знал только, как, впрочем, и вся страна, обстоятельства смерти Надежды Сергеевны Аллилуевой, покончившей жизнь самоубийством. Тайна раскрылась через много-много лет.

Заветной целью моей поездки в Москву было посещение редакции “ Пионерской правды”. Едва ли не самый плодовитой деткор этой газеты, я буквально засыпал редакцию своими письмами, заметками, стихами. Не было, кажется, таких событий в жизни школы, да и во всей округе, о чем бы ни считал корреспондентским долгом проинформировать редакцию. А когда в газете одна за другой появились две мои крохотные заметки, у меня голова пошла кругом. От счастья. От свалившейся на меня всесоюзной известности. Теперь меня знают не только заштатном селе Брахлове, а и в столице белокаменной, в аулах Казахстана и даже на краю света - на Камчатке. А уж в редакции - личность, конечно, известная, мэтр журналистики! Вот только мало печатают. Шлешь-шлешь письма, а они, как в черную дыру проваливаются. До слез обидно.

С такими мыслями я, не без труда разыскал где-то на Новой площади пристанище” Пионерской правды”, переступил порог редакции. В небольшой комнате за письменным столом, заваленным бумагами, сидела русоголовая, подстриженная” под мальчика” девица в очках и, близоруко щурясь, что-то читала.

- Я к вам. Можно?

Девица мельком взглянула на меня и, снова уткнувшись в бумагу, спросила:

- Вы что хотели?

- Приехал вот в Москву. Из Западной области я. Да вы меня знаете, по письмам. Теперь хочу лично познакомиться...

- Звать-то вас как?

- Шура я. Это так друзья зовут и дома тоже... а вообще-то я Александр.

- Фамилия, я спрашиваю, ваша какая?

Я назвал.