— Совсем другие созвездия. Не то.
Ему налили еще сидровухи. Крепкой, почти прозрачной, пахнущей яблоками так, словно в каждый стакан выжали целый мешок. Геспетцер выпил уже три кружки, но его глаза оставались трезвыми… настолько трезвыми, какими люди вообще не бывают.
Он по-прежнему стоял. Все вокруг сидели на чем попало, а он стоял. Он просто не мог сесть в своем огромном доспехе, этом передвижном котле. Стоя он ел, стоя он пил, стоя и рассказывал свою историю.
— Ты можешь его снять, — предложил Кетиш осторожно. — Ты среди друзей.
— Не могу, — ответил Геспетцер. — Я слишком долго был там… в живой темноте. Скафандр прирос к коже.
Молодые сквайры зашептались. Они знали, что гниль изнанки иногда странно влияет на окружающее — уродует животных, становится началом мора, — так что не удивились, что пробывший в ней так долго человек слился с собственной броней.
Он еще дешево отделался — большинство жертв гнили просто умирает.
— А как ты ходишь в отхожее место? — спросил один из щитников.
Они в основном парни простые, из крестьян. Многие даже читать не умеют.
— А… ну… там есть отводник, — неохотно ответил Геспетцер. — Система утилизации… теперь скафандр часть меня и, честно говоря, я не очень хочу об этом…
— И не надо, не надо, — сердито покосился на щитника Кетиш.
— Не, это-то несложно, — заверил Геспетцер. — Вот есть и пить оказалось потруднее. Там было не так много съестного.
— И что же ты там ел?
— А вы видели тех уродов, которые вывалились вместе со мной? Вот их и ел.
— Они… съедобные?..
— Они же сразу разлагаются, как погибают, — недоуменно сказал один из алхимиков.
— Там — не сразу. Чем, думаете, они сами там питаются? Друг другом.
— Что ж они тогда к нам прут? — недовольно проворчал кто-то.
— Да мы послаще!
Прокатилась волна нестройного смеха. Шутка была не очень-то и смешная, но попала в нужное настроение. Хоругвь потеряла сегодня большую часть состава, но сидящие здесь выжили, сидящие здесь победили. Их стояние закончилось победой, они дали отпор очередному прорыву — и обрели удивительного друга.