У нее замирал голос. Самая молодая в команде, до этого она всегда стояла за соблюдение инструкций, но теперь и до нее дошло, насколько беспрецедентный случай пришелся на ее первую экспедицию.

— Нет, — ответил Геспетцер, неподвижно стоя в центре помещения. — Если что-то и находили — в открытый доступ не поступало.

— Оно мертво, — подытожила итрисса Яр’Еань Джань, закончив сканирование останков. — Остался в основном кальций.

— Тогда пусть полежит еще часок-другой, — предложил Джам, подступая к темному тоннелю. — Ничего страшного, если мы сначала сами тут оглядимся.

Все молча с ним согласились. В самом деле — эта гробница ждала миллионы лет, потерпит и еще немного. Зато уж потом они пятеро будут с полным правом зваться первопроходцами, а их имена появятся в самых больших пузырях обсуждатеров.

В тоннеле нашлись останки еще нескольких чужих. Все в таком же состоянии — пустые панцири, трубки конечностей. Все примерно в одной позе — вытянувшись в сторону выхода.

— Мне это не нравится, — сказала Ибзивиэх. — Что у них случилось?

— Да ничего особенного, планета на куски развалилась, — с сарказмом ответил Джам.

Геспетцер с сомнением цокнул языком. Конечно, планета чужих сгинула в глобальном катаклизме, но конкретно эти вряд ли погибли из-за него. Помещение же в отличном состоянии, стены почти не повреждены, обломков нет.

Воздуха, правда, тоже нет. Может, он просто мгновенно улетучился, и все бросились к выходу, один за другим задыхаясь и падая? Не исключено.

Но это только одна из возможностей. И примерять на инопланетные формы жизни причины смерти людей как минимум самонадеянно. Они могли погибнуть от чего угодно.

Не факт даже, что им был нужен воздух. Фауна Ирпеберга, например, прекрасно обходится без кислорода — вместо него животные поглощают звездное излучение, естественный радиоактивный фон. Вместо цитратного цикла в их митохондриях происходит сложная цепь ионизации… собственно, у них вообще нет митохондрий.

Люди для них, само собой, несъедобны. Но все равно приближаться к этим тварям смертельно опасно — они фонят, как реактор без изоляции.

— А нам точно стоит идти туда, откуда они бежали? — с беспокойством спросила Ибзивиэх, когда прожектор выхватил впереди конец тоннеля.

— Прислушайтесь! — поднял руку Джам.

— Что?! — напрягся Тшеварка. — Что такое?!

Геспетцер невольно вскинул лазерный отбойник. Остальные потянулись к разрядникам на поясах.

— Вы слышите?! — повторил Джам.

— Ничего мы не слышим, — сказал Геспетцер, усиливая восприятие. — А ты что слышишь?

— Ничего я не слышу. Ни-че-го. Никакой тревожной музыки. Значит, бояться нечего.