– Да, – ответил Ян и подошел к таблице на стене. – Солнце взойдет в семь двенадцать, – пробубнил он. – Ну, если туман не рассосется, то вообще не важно, взойдет оно или нет.
– Вот именно, – согласился Мортен. – Надо подежурить еще пять часов. А там посмотрим.
– Хорошо.
С тех пор как Сверре заболел артритом, Мортен стал значиться главным смотрителем маяка в книгах арендалского управления судоходства. Он был четвертым смотрителем в семье после Арне, Эйнара и своего отца. Ян работал его помощником и заместителем.
Мортен смотрел, как Ян спускается по лестнице и его широкая спина исчезает в темноте прохода. Чем старше он становится, подумал Мортен, тем чаще ему надо напоминать о его обязанностях, этому простаку Яну. С заходом солнца он как будто теряется. Возможно, такова участь всех, кто стареет.
Мортен остался один и вышел на галерею. Он хотел посмотреть, далеко ли простирается туман. Но кругом была лишь сплошная серая стена.
Мортен вслушался в даль – вдруг загудит корабль. Но и здесь – ни звука.
Туман его раздражал. Пелена скрывала всё, и опасности, и звуки. Для кораблей у побережья не было ничего страшнее.
Он вернулся, чтобы отметить свою смену в журнале, сел за стол и посмотрел на телеграф: хорошо бы связаться с Большой землей, чтобы оттуда сообщили, что всё в порядке.
Пять лет назад компания беспроводной телеграфии Маркони установила антенну на крыше маяка для связи с проходящими судами и с континентом. Но с начала войны в 1914 году германский военно-морской флот нередко пересекал воды пролива, и связь приостановили. Хотя Норвегия и сохраняла нейтралитет, власти решили, что в этот период лучше обойтись без телеграфии: мало ли как ею сможет воспользоваться вражеская армия.
Аппарат молчал, но Мортен долгое время смотрел на него, словно ожидая, что он вдруг заработает сам по себе и успокоит его.
2
Ян Шалгсон спустился к подножию маяка.
Заснул, чтоб ему пусто было! И Мортен это увидел. А ведь он знал, как сильно главный смотритель беспокоится о том, чтобы всё было точно и вовремя. Мортен только сделал вид, что не придал произошедшему большого значения. Но Ян не сомневался: рано или поздно родственник припомнит ему эту оплошность.
Он достал большой ключ из пиджака и приготовился настраивать механизм. Еще пять часов, повторил он. Через пять часов туман, наверное, рассеется.
Мысли о том, что Мортен застал его спящим, всё крутились и крутились в голове. Это его изрядно беспокоило.
Во всём виноват туман. Он душит всё на свете, притупляет чувства – и даже страх уснуть на рабочем месте. Ян сейчас не отказался бы пропустить стаканчик крепкого бодрящего акевита собственного производства.
Вдруг раздался звук удара, нарушив ровный плеск волн и размышления Яна. Он замер и прислушался.
Удар повторился – едва слышный, какой-то металлический, словно кто-то стукнул молоточком по наковальне. Не тот ли это звук, о котором говорил Мортен?
Снова и снова – два, три, четыре удара. Звуки были не ритмичные, но повторялись – то чаще, то реже. Тук. Откуда-то со стороны скал.