Задолго до выдачи пенсии ожидает свое пособие Софья Алексеевна. В день, когда должна явиться разносчица, старуха не может найти себе места. «Ну, что же она?! Неужели воровка?» Братья Осталовы подкрадываются к Софье и чеканят в ухо:

— Варвара — деревенщина, деньги твои сперла!

— Что же за безобразие? — подымается учительница. — Я всю жизнь работауа, учиуа, а она деньги за меня будет поуучать и конфеты себе покупать.

И, уже барабаня в дверь соседке:

— Отдай сейчас же мою пенсию!

— Заберите свою сумасшедшую! — орет, отстранив от дверей Софью, Варвара.

— Что ж ты старушку обокрала? — высовывает голову и снова скрывается в ванной Сережа.

— Ай-я-яй! Ведь зачтется! — грозит пальцем из уборной Дима, а закрывшись, завершает свои слова трубными звуками.

— Развели сумасшедших! — носится из комнаты в кухню, из кухни — на лестничную площадку и назад Варвара.

— Сонечка, пенсию еще не приносили, — выходит из комнаты Мариана Олафовна.

— Значит, она у меня за минувший месяц утянууа, — догадывается Софья. — Мне сейчас люди сказали.

— Провокаторы! — мчится на лестницу Варвара.

— Чертова кукла! — в сердцах кричит Анна. — Дашь ты нам спать сегодня? Мне — в шесть вставать. Ребятам — в восемь.

— Не кричи, Аня. Я с тобой не ругаюсь. Мне необходимо уйти. Подумай сама: у меня все брошено — и гимназия, и имение. Как без меня Шура и Лида со всем управятся?

— Ладно, иди. Бог с тобой! К Лиде, к Шуре! Иди! — распахивает дверь Анна.

— Сонечка, куда ты? Ночь, — оказывается в дверях Мариана Олафовна.

— Мама. Пятый раз. Я не в силах больше. Никто не может уснуть, — плачет Анна.

Братья тем временем, затаившись под одеялами, боятся лопнуть от распирающего их смеха. Софью достаточно поманить пальцем, чтобы она начала сборы в Воронеж.

— Успокойся. Давай я с ней посижу, — предлагает Мариана. — Ложись.